— Да.
Оба инстинктивно посмотрели на плотно занавешенные окна напротив, казалось подумав об одном и том же.
— Ты хоть имеешь понятие об элементарных приличиях? — осведомилась Ева.
— Не имею, пока люблю тебя.
Казалось, он действительно вот-вот заплачет. Притворство? Не похоже. На мгновение что-то искреннее проступило сквозь ленивую и насмешливую самоуверенность, с которой Нед смотрел в лицо всему миру. Но это быстро прошло. Снова став самим собой, Нед шагнул в комнату, бросил шляпу на кровать и сел в кресло.
Ева с трудом удерживалась от крика.
— В доме напротив… — начала она.
— Знаю!
— Что ты знаешь? — Ева отложила щетку и повернулась на вращающемся табурете лицом к Неду.
— Старик — сэр Морис Лоз…
— Вот как? И что ты о нем знаешь?
— Он сидит каждую ночь у себя в кабинете, рассматривая свою коллекцию, — ответил Нед. — Из этих окон можно туда заглянуть.
В теплой спальне пахло солью для ванны и сигаретами. Развалившись в кресле и перекинув длинную ногу через подлокотник, Нед насмешливым взглядом окинул комнату. Его лицо было не просто красивым — очертания лба, живые глаза, морщинки около рта свидетельствовали о способности к воображению и высоком интеллекте.
Нед переводил взгляд со знакомых стен, обитых темно-красным атласом, на многочисленные зеркала, на кровать, где лежала его шляпа, на телефон у кровати, на лампу над туалетным столиком.
— Они очень респектабельные, верно? — осведомился он.
— Кто?
— Лозы. Если бы старик знал, что ты принимаешь дорогого гостя в час ночи…
Ева приподнялась с табурета, но снова села.
— Не беспокойся, — заверил Нед. — Я не такая свинья, как ты думаешь.
— Тогда, пожалуйста, покинь дом.
— Я только хочу знать, — настаивал Нед, — почему ты выходишь за этого парня.
— Потому что я влюблена в него.
— Чепуха, — отмахнулся Нед. — Но ты выходишь за Лоза и не из-за его денег — их у тебя более чем достаточно. Совсем наоборот.
— Что ты имеешь в виду?
— Как ты думаешь, почему старому козлу так приспичило женить на тебе своего чопорного сынка? Из-за твоих денег, дорогая моя. Вот в чем все дело.
Ева почувствовала неудержимое желание схватить щетку и запустить ею в Неда. Как всегда, он разрушал все, что она старалась построить. Нед откинулся на спинку кресла, его галстук свисал поверх темного пиджака, а лицо выражало беспокойство человека, искренне пытающегося решить проблему. Ева чувствовала боль в груди — ей самой хотелось плакать.
— Полагаю, — огрызнулась она, — ты много знаешь о Лозах?
— Я с ними незнаком, — серьезно ответил Нед. — Но собрал о них кое-какую информацию. И ключ ко всему делу…
— Раз уж мы затронули эту тему, — прервала Ева, — может быть, ты вернешь мне свой ключ?
— Мой ключ?
— Ключ от этого дома с кольцом, которое ты вертишь на пальце. Я бы хотела быть уверенной, что ты последний раз поставил меня в такое неловкое положение.
— Ради бога, Ева!..
— Пожалуйста, говори тише.
Нед выпрямился в кресле. При виде выражения лица Евы его голос стал сварливым.
— Да что с тобой такое? Ты изменилась.
— Разве?
— Откуда эта внезапная святость? Раньше ты была человеческим существом, а теперь превратилась бог знает во что. С тех пор как ты познакомилась с Лозами, твоя добродетель могла бы посрамить саму Лукрецию.[3]
— Неужели?
Нед вскочил на ноги.
— Нечего задирать нос! Тебе не убедить меня, что ты влюблена в Тоби Лоза!
— А что ты имеешь против Тоби, Нед?
— Ничего, но все утверждают, что он напыщенный осел. Конечно, он может быть ослом высокой пробы, но тебе он не подходит, а я подхожу.
Ева содрогнулась.
— Ну что можно сделать с такой женщиной? — рявкнул Нед, обращаясь к зеркалу. — Полагаю, — добавил он с выражением, которое Ева знала слишком хорошо, — мне остается только одно.
Ева тоже вскочила.
— Твоя сексапильность — особенно в этой пижаме, — продолжал Нед, — может возбудить даже анахорета. А я отнюдь не анахорет.
— Не смей приближаться ко мне!
— Я чувствую себя, как злодей в мелодраме, — с внезапным унынием произнес Нед. — Героиня отшатывается от меня, боясь позвать на помощь, чтобы не… — Он кивнул в сторону окна, и его тон снова изменился. — Ладно. Почему бы не быть злодеем и гадом ползучим? Тебе это понравится.
— Предупреждаю, я буду драться!
— Отлично. Так даже лучше.
— Нед, я не шучу.
— Я тоже. Ты будешь драться, но только вначале. Против этого я не возражаю.
3
Лукреция — в римской легенде женщина, которая покончила с собой, будучи изнасилованной сыном царя Тарквиния Гордого. Это привело к свержению Тарквиниев и установлению республики.