– Понятно кто – Арон Нимцович.
– «Моя система» и «Моя система на практике» – великие книги.
– Вообще-то идейно Рихард Рети куда более оригинален, чем Нимцович.
– Тогда уж Свешников, он в 64 раза оригинальнее.
– Точно, Евгений Свешников!
– А Геллер?
– Еще скажи: Полугаевский.
– Ну что вы, друзья, ну ведь Ботвинник же!
– Ботвинник, конечно, наше все, но если говорить не об отдельных вариантах, а о перепродумывании концепции игры как таковой, то лучшим теоретиком был Любоевич.
– Любоевич? Хм, нетривиальный ход.
– Это из-за «ежа»?
– Конечно, «еж» в конце 1970-х полностью изменил шахматы.
– Прямо-таки «полностью изменил»?
– Ну да! Всю историю шахмат игроки боролись за пространство. Вспомни доктора Тарраша, учившего, что «стесненное положение – зародыш поражения». Нимцович, всегда с Таррашем споривший, тут соглашался: нехватка пространства опасна, так как затрудняет коммуникации, и вы не успеваете защищать слабости на разных флангах. Казалось, это объективная закономерность, следующая из самой геометрии доски и ходов. И вдруг Любомир Любоевич начинает играть за черных построение «еж»: не занимает центр пешками, не давит на него фигурами, вообще никуда не идет, но просто выставляет ряд a6, b6, d6, e6 и двадцать ходов ползает по седьмой и восьмой горизонталям, даже не думая «уравнивать» позицию. И почему-то регулярно побеждает, хотя у белых «объективно лучше». Современникам это казалось чем-то невероятным, почти иррациональным.
– Ага, пришлось срочно перепродумывать критерии оценки позиции.
– А вы, кстати, верите в ту байку, что Любоевич изобрел «ежа», посмотрев ребенком футбол в исполнении итальянского «Интера»: «катеначчо», вязкая игра от защиты?
– Нет, это не «катеначчо», скорее, что-то вроде айкидо.
Кириллу есть что сказать по поводу «ежа», и он охотно включается в беседу (которая постепенно воспаряет от вопросов тактики к общим основаниям шахмат: «Белые ходят первыми, и это „преимущество выступки“ можно рассматривать не только как дар, но и как проклятие, la part maudite[15]: они вроде бы должны атаковать. Черные обычно стараются погасить „преимущество выступки“ и жестко встречают белых в центре – хотя можно играть совсем иначе. Построение „еж“ не противодействует атакующему импульсу белых, но, наоборот, провоцирует его, помогает ему „разогнаться“: и если все сделано правильно, то в какой-то момент инерция поступательного движения белых фигур окажется столь велика, что они сами разрушат свою позицию»). Все слушают друг друга с интересом, кто-то шутит про ежей и лисиц, кто-то достает карманные шахматы, и Майя садится рядом с Кириллом, и Нона приносит выпить какой-то чрезвычайно ароматной настойки. Почти идиллия, прекрасный весенний вечер накануне выходных, так хорошо, спокойно, весело, а потом можно будет устроить дискотеку или пойти гулять куда-нибудь в сторону Пряжки…
– Салют, homines gaudentes[16]! – раздается вдруг чей-то густой голос.
Невысокий молодой человек с очень детским (и очень круглым) лицом, с гладко прилизанными волосами стоит в дверях и криво улыбается, оглядывая присутствующих.
Брянцев!
– Поглядите, кто пришел, – смеется Нона. – Андрюша! Я уж и не ждала!
– Задержался из-за подарка, – галантно отвечает Брянцев, протягивая Ноне большой бумажный сверток. – Только при всех не открывай, это кое-что очень интимное.
Нона польщена и смущена одновременно, всем вокруг интересно, что же подарил ей Андрей, сразу начинаются смешки и догадки, виновник переполоха бьет в ладоши, требуя, чтобы ему срочно налили выпить, а у Кирилла резко портится настроение.
(Оно, в общем-то, и немудрено: последняя встреча Кирилла с Брянцевым получилась совершенно чудовищной. Тоже отмечали что-то у Ноны, играли в пулю и в блиц, и Брянцев заявился позже всех, крепко пьяный (– Андрей, почему ты всегда напиваешься? – спросила Нона. – Потому что приличные люди трезвыми в гости не приходят!), и сначала молчаливо (и довольно сумрачно) наблюдал за партиями, а потом вдруг начал ернически причитать: «Каисса, несчастная Майя! Глядите, Чимахин играет Новоиндийскую защиту за черных!» Кто-то резонно поинтересовался, в чем, собственно, проблема с Новоиндийской защитой, на что Брянцев ответил уверенным голосом: «Научно доказанный факт: у тех, кто играет черными Новоиндийскую, плохо стоит!»