(Кириллу бы промолчать, но он не сдержался:
– Я, если кто-то не в курсе, и Староиндийскую защиту играю.
– Играющие Староиндийскую быстро кончают! – припечатал Брянцев. – Несчастная Майя! Ну да ладно, хотя бы не принятый Ферзевый – это уж совсем импотенция.)
Кажется, в тот раз у Брянцева вообще было какое-то мартовское обострение; Кирилл довольно скоро ушел домой, но знакомые рассказывали потом, что Андрей раздухарился не на шутку: непристойно толковал метафору Нимцовича об «эластичных фигурах» («Арон Исаич имел в виду женщин!»), смущал грубыми намеками девушек («При мыслях о тебе моя пешка превращается в ферзя!»), а какой-то своей знакомой, с которой не общался лет десять, якобы отправил СМС-сообщение: «Priezjay ko mne, detka, budu tebia e5!»
«Вот что бывает, когда водку мешают с красным портвейном», – говорила, качая головой, Нона, однако подобное объяснение вряд ли годилось в случае Андрея Брянцева.)
Брянцев славился непредсказуемостью: поведение его могло меняться в диапазоне от утонченной обходительности до откровенного хамства, а страсть к полемике вспыхивала и затухала, подчиняясь каким-то крайне причудливым закономерностям; в Андрее обитала как бы целая толпа людей, и никто не мог угадать, каким человеком Брянцев будет сегодня. Кирилла, впрочем, почти сразу стали одолевать мрачные предчувствия – и, кажется, не зря. Когда немного утихла суета, вызванная приходом нового гостя, кто-то попытался продолжить теоретический разговор о «еже», да не тут-то было; Брянцев, минут десять послушав споры по поводу защиты пункта d6, вдруг риторически вопросил:
– Почему, если люди учатся на историков шахмат, то они и говорят всегда только об истории шахмат? Не надоедает? У жизни вообще-то много разных диагоналей.
– Мы просто обсуждаем то, что нам интересно.
– А откуда вы знаете, что вам это интересно?
Странная реплика Брянцева всех смутила. Один из студентов пробормотал:
– Что значит «откуда я знаю, что мне это интересно»? Какая-то нелепая постановка вопроса, бонклауд! Знаю, и все; кому и знать про меня, как не мне самому?
– В том-то и дело, что сам ты ничего не знаешь, – парировал Брянцев. – Это общество тебе внушило, что заниматься шахматами – интересно. А ты поверил. Во-первых, потому что дурак и вообще всему веришь, а во-вторых, потому что не дурак и понимаешь: помимо «интересно» – шахматы сегодня это еще и очень престижно, и очень выгодно.
Брянцев очевидно задирал собеседника, и Нона решила вмешаться:
– Андрей, насчет «выгод» и «престижа» можно долго спорить, и насчет «интереса», наверное, тоже. Но что абсолютно бесспорно – так это польза шахмат. И для страны в целом, и для каждого отдельного человека, даже если ему «неинтересно»: шахматы развивают ум и упражняют память, дисциплинируют мышление и одновременно учат не бояться парадоксов – вспомни хотя бы детские задачи-шутки вроде «мата в полхода».
– Старикам шахматы показаны для профилактики деменции, – добавил кто-то.
– И главное, – продолжала Нона, – шахматы – это наш культурный код, то, что всех нас объединяет, что не дает распасться обществу, народу, стране, что делает нас – нами. Кто такие сегодня россияне? Да просто люди, с детства знающие одинаковые анекдоты («Ласкер, Капабланка и Алехин заходят в бар»), учившие в школе одни и те же партии Корчного и Карпова, назначавшие в юности свидания возле памятника Ботвиннику.
– Так и есть, – ввязался в обсуждение и Кирилл. – Еще Бенедикт Андерсон отмечал, что любая нация – «сообщество воображаемое», что она производится ex nihilo – главным образом посредством школьных уроков и утренних газет. И потому шахматы не просто «полезны» – они необходимы, они – стержень конструкции, то, вокруг чего происходит сборка «воображаемого сообщества» россиян. Не будет шахмат – не будет России.
– Ну-ну, – скептически протянул Брянцев, – конечно, «культурный код». Говорят, однажды Бент Ларсен спросил у Бориса Спасского: «Почему именно в шахматах Россия сильнее всех?» А Спасский ему в ответ: «Ну, русским людям близок мат». А что касается «дисциплины ума» и «развития памяти», то даже смешно спорить. Играя в шахматы, человек улучшает один-единственный навык – навык игры в шахматы. И это никак не конвертируется в другие области жизни, не имеет к ним ни малейшего отношения.