– Но ведь шахматы умерли! Умерли! Получается, мы все занимается гальванизацией трупа. Мы сознательно строим счастливое будущее страны на мертвечине. Мы питаемся этой мертвечиной. И весь российский народ превращаем в нацию некрофагов.
Д. А. У. невесело усмехнулся:
– Не вижу в этом ничего плохого. Мало ли что построено на мертвечине. Санкт-Петербург, например, стоит на костях – а какой красивый город. Вам же нравится Петербург? Или углеводороды; мы отапливаемся газом, используем нефть, чтобы ходил транспорт, а ведь нефть и газ – тоже продукты разложения живых существ: водорослей и зоопланктона. Так чем же нам не угодила госпожа Смерть? Вполне щедрая дама! Может быть, именно на смерти и основаны все самые великие культуры – вспомним хоть древних египтян с их загробным культом, хоть христиан, искренне благоговеющих перед убитым богом.
Кирилл все вглядывался в лицо Д. А. У. и не узнавал его.
Перед ним был теперь вовсе не тот добродушный и чуть эксцентричный профессор, рассказывавший о Переучреждении России и блестящих перспективах страны. О нет – в чертах, в жестах, в словах Дмитрия Александровича отчетливо сквозило что-то хищное и безжалостное. («Натуральный Макиавелли», – прозвучал у Кирилла в голове голос Броткина. Неужели и в этом варианте Александр Сергеевич угадал?)
– Ваш план все равно обречен, – мрачно сказал Кирилл. – Пока вам удается скрывать информацию о «ничейной смерти» шахмат, но уже скоро с России будет снят Карантин, и люди начнут ездить за рубеж, и неизбежно узнают, что их обманывали десятки лет.
– А с чего вы взяли, что Карантин будет снят?
– Но ведь ООН планирует его снять?
– ООН может планировать что угодно, дорогой Кирилл. Но это вовсе не значит, что, когда они объявят о снятии Карантина, мы с этим снятием согласимся.
– Нет! Вы не посмеете.
– Увы, это единственный остающийся у нас ход.
– Так вот куда ведет ваша профилактика! – от ярости Кирилл перешел на шепот. – Вот чему вы научились у Нимцовича и Карпова. Единожды соврав людям, скрыв от них факт «ничейной смерти» шахмат, вы принуждены будете врать снова и снова. Через двадцать лет вам придется утаивать снятие Карантина. Утаивать, что мир на самом деле уже открыт. Утаивать, что с той стороны границы нет никаких препон. О, раньше Россия была изолирована волей чужих держав, а теперь должна оказаться в изоляции по воле собственных правителей? А как же прогресс? Движение вперед? Светлое будущее? Вместо этого вы готовите нам тюрьму и резервацию, так, Дмитрий Александрович? Верно? Но что, если я – я! – нарушу ваши построения? Пойду и расскажу всем о «ничейной смерти»?
Кирилла била дрожь.
(И еще ему почему-то вспомнилось, как апрельским днем они с Майей мечтали о скорейшем снятии Карантина. «Я бы так хотела поехать в Линарес», – говорила Майя.
А-ха-ха, «Линарес»!)
– Дорогой мой Кирилл, – тихо, почти ласково сказал Дмитрий Александрович, – есть некие объективные обстоятельства. Чернопольные слоны не ходят по белым полям, пешки двигаются только вперед, и никто из нас никогда не поедет ни в Линарес, ни в Вейк-ан-Зее. Понимаете, положение дел таково, что и всему миру, и самой России будет только лучше, если наша страна останется в Карантине навечно. Вот вам простая метафора: в человеческом организме желчь выполняет важную функцию, но, чтобы не разъедать другие органы, она должна отделяться от них стенками желчного пузыря. Россия сегодня и есть – такой пузырь. Что поделать: россияне – желчь этого мира. Мы слишком опасны для окружающих, и во имя спокойствия на планете Земля нам следует пребывать внутри отведенных нам границ, под бдительным присмотром великого Ботвинника. Но ведь в этом нет ничего плохого! Больше того – наши успехи очевидны. Совсем недавно, каких-то полвека назад, мы вывели страну из Кризиса. Мы вернули стабильность, мы повысили благосостояние, и самое главное – мы создали для людей по-настоящему гуманистическую, прекрасную культуру. И эта культура дает блестящие плоды! Посмотрите на нынешних школьников – насколько они умнее, добрее и терпимее, чем их дедушки и прадедушки в том же возрасте, насколько они сознательнее и рациональнее. Посмотрите, как счастлив народ. Посмотрите, как едино наше общество в любви к старинной шахматной традиции, в уважении к гениям Петрова и Чигорина, Смыслова и Спасского, Карпова и Каспарова. Благодаря массовой культуре шахмат в нашей стране довольно высокий индекс взаимного доверия, почти отсутствует социальная напряженность, растет производительность труда и общая удовлетворенность жизнью. Неужели найдется человек, тем более ученый, готовый все это уничтожить ради некоей отвлеченной «истины»? В мгновение ока разрушить миллионы отнюдь не абстрактных судеб во имя метафизического «права знать»? О, такой человек стал бы настоящим Геростратом, величайшим злодеем отечественной истории! И я не верю, что такие люди могут существовать в России. Ах, Кирилл, и зачем вы сюда полезли?..