Совместное планирование заточения и казни обожаемых потомков показалось Карен до невозможности забавным нововведением. В конце концов она примчалась сюда только ради детей.
2
Они ели блинчики со сладкой голубикой. Карен съела семь штук, Крэйг — пять. Карен сидела у стола, подсунув под себя ногу, с глазами темными и мягкими, как ягоды, поглощая его блинчики с явным наслаждением. Он все забыл. Бывшая жена всегда имела слабость к некоторым вещам. В том числе к блинчикам.
— Я объясняла им, что такое развод, сотню раз.
— Я тоже. Я знаю, им было трудно адаптироваться. Но мне и в голову никогда не приходило, что они будут вынашивать идеи о нашем воссоединении.
— Ты думаешь, они поэтому и сочинили эти истории? Столкнуть нас здесь в одно и то же время?
— Ну-ну, Кара. Почему же еще?
Она невольно взглянула ему в глаза, потом снова уставилась в чашку кофе. Он не нарочно назвал ее «Кара». Старое любовное прозвище было произнесено чисто случайно.
Крэйг резко встал, положил сковородку в раковину и постарался отвлечься, так как думал он совсем не о детях.
Примчаться сюда, чтобы спасти свою бывшую жену от некоего Дон Жуана, было дурацкой идеей. Правда, его доход выражался шестизначными цифрами, он имел руководящую должность и все ловушки, которые из этого следуют. Но его высшим достижением всегда были классические по идиотизму маневры вокруг Карен.
Юридически он потерял право о ней тревожиться в момент, когда были подписаны последние документы, касающиеся развода. Он и не тревожился до тех пор, пока их дочь не рассказала, с каким подонком Карен встречается.
Никто, ни одна женщина на свете не могла быть более ранимой, более уязвимой для определенного рода мужчин, чем его бывшая жена. Он-то знал это.
Вчера вечером, по дороге через горы, воспоминания следовали за ним так же неотступно, как хвостовые огни. Он слишком хорошо помнил их первую встречу. Был первый день занятий. Шел урок истории. Она вошла и села с Риком Уиллмингом — ее дружком в ту пору. И Крэйг забыл обо всем. Он в жизни не видел такой красивой девочки. Она была вся золотая: волосы, кожа, позлащенная солнцем, голос, как струящийся мед. Но свидания она ему упорно не назначала.
У нее никогда не было неприятностей, пока она его не встретила. Был вечер, когда он твердо решил, что все пойдет идеально. Вечер, когда они в первый раз занялись любовью.
Она больше не била его кулачками и перестала хлопать его по рукам. Она все еще боялась, но уже не отталкивала его, так же, как и он, чувствуя волшебство, которое возникло между ними. Только все происходило в середине зимы, в мороз и снежную бурю, а на заднем сиденье машины было дьявольски тесно. Он изо всех сил старался сохранять хладнокровие и делать все правильно, только он не знал, как хоть что-нибудь сделать правильно, и так сходил по ней с ума, что соображать был не в состоянии. Он сделал ей больно. Господи, он же не хотел этого. И когда она расплакалась, он чуть не умер.
Карен вынула из воды губку и вытерла стол.
— Почти все. Скоро закончим.
Она быстро улыбнулась ему и отвернулась.
Крэйг чувствовал, что ей с ним неловко. Его вина. Нужно было болтать о пустяках, а не пускаться в воспоминания. Однако они не были наедине бог знает сколько времени. Они были либо с детьми, либо не вместе.
Он понял, что не смотрел на нее, не видел ее как следует годы. Он знал семнадцатилетнюю девочку, а сейчас вдруг с болезненной остротой ощутил, что зрелая женщина, стоящая рядом с ним, была ему абсолютно не знакома. Он ее совсем не знал.
Рубашка цвета розовых кораллов и обычные джинсы соблазнительно облегали ее стройную фигуру. Даже в этой простой рабочей одежде в ней чувствовался стиль и природная элегантность. Она сохранила нежный овал лица, тонкие классические черты, но на лбу чуть виднелись морщинки, показывающие характер. Она двигалась с женской уверенностью, которой у Карен-девочки никогда не было. Он уже не знал теперь, как заставить ее засмеяться, не знал, любит ли она те же сладости, и понятия не имел, осталась ли она такой же дикой и нежной в постели с другим мужчиной.
Он ее не знает, повторил Крэйг про себя. Однако она стала еще красивее, чем раньше. И спутанные волосы, и кожа цвета меди. И в мягких голубых глазах остался еще намек на робкую девочку, которой она когда-то была. Девочку, которая верила в него, доверяла ему, шла за ним, в какие бы кошмарные неприятности он ее ни впутывал. Когда-то Карен любила и хотела его безрассудно. Да, они любили друг друга.