— И за взлом, и за проникновение в жилище, — напомнил шеф полиции.
— Вы же сказали, что эти обвинения будут сняты.
— Но пока их еще не сняли.
— Это… это просто… — У меня даже дух захватило. — Это просто грабеж!
— Мисс Уэллс, мы живем в маленьком тихом городке, — сказал О'Мэлли. — У нас редко случаются преступления. Но когда случаются, мы их пресекаем. Сурово пресекаем. Нам, знаете ли, нужно придерживаться определенных стандартов, если мы хотим и дальше оставаться маленьким тихим городком.
— Где же я возьму пять тысяч долларов? — заныла я.
— Я предложил мистеру МакГорену позвонить родителям. Но он предпочел позвонить вам по причинам, которыми со мной не поделился.
— Да дайте же мне с ней ПОГОВОРИТЬ! — заорал Гевин.
— Кто вас вызвал? Родители Джейми Прайс? — спросила я. — Это в их доме вы застали Гевина?
— В настоящее время я не имею права обсуждать с вами подробности дела МагГорена, — сказал О'Мэлли. — Впрочем, это так. — И несколько чопорно добавил: — Я хотел бы уточнить, что в тот момент, когда мы задержали мистера МакГорена, он был не совсем одет и фактически вылезал через окно из комнаты младшей мисс Прайс. Я говорю не о том моменте, когда он расстегнул молнию на брюках, чтобы облегчиться, — это произошло позже.
Я услышала протестующий возглас Гевина:
— Эй!
— О боже! — Я уронила голову на руки. Только этого мне не хватало, и именно сегодня. Все это время с улицы приглушенно слышалось, как забастовщики скандируют: «Чего мы хотим? Мы хотим медицинского обслуживания для всех! Когда мы этого хотим? Сейчас!»
— Передайте ему, что я приеду, как только смогу, — вздохнула я.
— Не спешите, — добродушно сказал О'Мэлли. — Мне приятно находиться в его обществе. У меня тут не часто бывают трезвые люди, а тем более с высшим образованием. Думаю, на ланч мы закажем куриные крылышки…
Он отвел трубку и спросил Гевина:
— Эй, парень, ты ведь не вегетарианец? Я услышала, как Гевин кричит:
— Хизер, я должен тебе кое-что сказать! Это был не Себастьян! Это не…
Связь оборвалась. По-видимому, у шефа полиции кончилось терпение, и он повесил трубку.
Когда я снова подняла голову, возле моего стола стоял Том и встревоженно смотрел на меня.
— Постой-ка, — сказал он, — с кем ты сейчас говорила? С Гевином? Или с Себастьяном Блументалем?
— С Гевином, — ответила я, уставившись на клавиатуру.
— Он тоже в тюрьме? То есть… в буквальном смысле?
— То есть в буквальном смысле, Том. Мне нужно туда.
— Куда? — Том растерялся. — В квартиру Оуэна? Ты только что оттуда. Сколько можно держать эту даму за ручку? В конце концов они были разведены. Может, послать к ней Джиллиан в качестве психолога-консультанта? Мне кажется, эти двое отлично поладят…
— Нет, мне нужно ехать в Уэстчестер. — Я встала. — Мне нужно поговорить с Гевином.
— Прямо сейчас? — Вид у Тома был ошарашенный и немного испуганный. — Ты собираешься оставить меня одного? Со всем этим, что творится снаружи? — Он нервно покосился на окно, через которое застрелили доктора Витча. Сейчас оно было плотно закрыто и даже жалюзи были опущены.
— Ничего с тобой не случится, — сказала я. — У тебя есть работники-студенты, график дежурств на обеих стойках составлен, все запланированные встречи доктора Витча отменены. Ради бога, Том, ты управлял студенческими землячествами, это гораздо труднее.
— Это да, — согласился Том, — но там никого не убивали.
— Я постараюсь вернуться как можно быстрее, — заверила я. — Наверное, меня не будет всего несколько часов. Если тебе что-то понадобится, ты всегда сможешь связаться со мной по мобильному. Если кто-нибудь спросит, где я, скажи, что мне пришлось срочно уйти по семейным обстоятельствам. Ты понял? Ни слова о Гевине. Это очень важно.
— Ладно, — с несчастным видом пролепетал Том.
— Том, я серьезно.
— Ладно!
Удовлетворенная, я повернулась к выходу — и чуть было не налетела на мою лучшую подругу (и бывшую девушку из моей подтанцовки, а сейчас жену легенды рока, Фрэнка Робийярда) Пэтти. Она прижимала к животу с полдюжины журналов со свадебными нарядами. Живот у нее немного выступал, но тому была уважительная причина — вовсе не избыток кофе со взбитыми сливками, а четырехмесячная беременность.
— Кто тебе рассказал? — спросила я, глядя на глянцевую обложку журнала «Элегантная невеста».
Пэтти метнула осуждающий взгляд на Тома. Тот пожал плечами и сказал:
— Ах да, совсем забыл, Пэтти звонила, когда ты уходила с бывшей женой Оуэна. Ой, у тебя есть майский выпуск! Ничего себе, да он весит как индейка на День благодарения!
— Поверить не могу, что ты сказала ему раньше, чем мне, — заявила Пэтти, которая и не во время беременности имела обыкновение так очаровательно светиться внутренним светом, что мне было даже обидно. Она с фацией танцовщицы опустилась на голубой виниловый стул и взяла в руки один из журналов. — Думаю, ей стоит надеть чисто-белое. Цвет слоновой кости придаст ее коже землистый оттенок. А ты как думаешь, Том?
— Я думаю как раз наоборот. — Том устроился за моим столом. — Кремовый подчеркнет розоватые оттенки ее кожи.
— А ты знаешь, что прямо через дорогу от вашего здания болтается гигантская надувная крыса и вокруг ходит строем самая разная публика? — спросила Пэтти. — И еще, Хизер, когда ты собиралась мне сообщить, что вчера застрелили твоего босса? Это просто нелепо! Сколько еще ты собираешься работать в этой смертельной ловушке?
— Я ей посоветовал подождать, пока счет дойдет до восьми директоров, — хохотнул Том. — А потом уволиться и сказать…
— …восемь — это уж слишком! — закончили они хором.
— Придержите эту мысль до моего возвращения, — сказала я. — Я ненадолго.
И пулей вылетела из офиса, не дав никому из них сказать ни слова или хотя бы поднять взгляд от глянцевой фотографии, которую они оба с восхищением разглядывали: фотографии свадебного платья в стиле Джеки Онасис, которое ни за что и никогда не будет хорошо выглядеть на такой девушке, как я.
14
Ты мой маленький горшочек,
Я научусь в тебя ходить,
Ты мой маленький горшочек,
Я научусь тебя любить.
— Не понимаю, — сказала я.
Я сидела в машине Купера, и мы ехали по Хатчинсон-ривер. Купер спросил:
— Чего ты не понимаешь?
Мимо нас с пугающей скоростью проносились другие машины, некоторые водители, проезжая мимо, бросали на нас недовольные взгляды и даже показывали неприличные жесты. Но Купера это не трогало. Он вел свой «BMW 74 2002» с предельной осторожностью, обращаясь с машиной нежно, словно с младенцем. И это хорошо, потому что древний четырехдверник мог развалиться от резкого толчка, да и от движения со скоростью больше сорока пяти миль в час.
Мне здорово повезло, что я застала машину после генеральной уборки, мои ноги в кои-то веки стояли не на трехдюймовом слое мусора от фаст-фуда, а на настоящих автомобильных ковриках, которые изначально в машине и были.
— Интересно, — сказала я, — вчера, когда Сара и Гевин просили тебя отвезти их в Рок-Ридж, ты отказался. А когда я сказала, что мне нужно туда съездить, ты тут же схватил ключи от машины. — Я с любопытством всмотрелась в его профиль. — В чем дело?
— Да я хоть на край света готов поехать, чтобы увидеть этого парня в кутузке!
Я закатила глаза. Ну конечно, он потому бросился за ключами сразу, как только я вошла в его кабинет и сказала: «Гевин в тюрьме, подбрось меня до Рок-Риджа», что хотел посмеяться над Гевином и над тем, что его застали со спущенными штанами, а вовсе не потому, что я питаю к Гевину сестринские чувства и что просто возникло желание помочь мне вызволить его из каталажки, в которой он сейчас находится.