Прорываясь к океанариуму через городские пробки, я прокручивал в голове все предположения по поводу того, что действительно происходит с Иваном Капустиным. Ни одно из них не выдержало критики моего внутреннего голоса. Он все отторгал, как ворчливая бабка, недовольная новыми веяниями культуры.
Оказавшись на месте, я и вовсе сдался. Миролюбивость, коей была пропитана атмосфера океанариума, детские улыбки и красота приглушенного света просто выбили из меня всякую возможность думать критически. Тем не менее, я был настороже.
Меня привлек ребенок, громко рассказывающий что-то своей матери. Голос его был писклявым, оттого столь заметным в общем фоне голосов. Сквозь внезапно хлынувшую толпу туристов я направился к ребенку и попытался разобрать, о чем он говорит, стоя прямо за спиной его матери. Маленький палец, тычущий в воздух, указал мне определенное направление. Он заставил меня перевести взгляд на огромный аквариум, в который, неожиданно для всех, спустился человек в деловом костюме.
Иван Капустин улыбался. На нем не было никакого снаряжения. Просто костюм, тот самый, в котором я видел его в прошлый раз. Мои глаза округлились от удивления. Что задумал он? Неужели ему так же не хватало реальности, как и мне?
Я перевел взгляд вправо, туда, куда направили свои взоры другие посетители. Огромная белая акула, достояние океанариума, спокойно проплывала вблизи дна. Она, казалось, и не замечала незадачливого посетителя, решившего нарушить ее покой. Ее огромный хвост извивался из стороны в сторону, задавая направление движения.
Подскочив к стеклу, удерживающему тонны морской воды, я несколько раз ударил по его поверхности, пытаясь привлечь внимание Ивана Капустина. Я прекрасно понимал, что ничем хорошим эта его затея не сулит, а вот большая часть посетителей принялась снимать заплыв Ивана Капустина на камеры смартфонов. Напряжение нарастало с каждой секундой.
Он посмотрел на меня и кивнул, мол, все нормально. Меня передернуло в тот момент, когда я увидел в его руке нож. Небольшое лезвие, способное оставить порез на теле.
– Твою мать! – выругался я. – Где охрана?! Позовите охрану! Он хочет убить себя!
На меня вяло отреагировала лишь пара человек. Остальные продолжали наблюдать за тем, как Иван Капустин наносит себе порезы. Кровь, подобно дыму сигареты, распространялась по воде. Она привлекла акулу.
Около меня пронесся охранник. Он скрылся за служебными дверями. Гул среди толпы посетителей нарастал. Кажется, именно в тот момент люди начали понимать, что видят не очередное представление, а самое настоящее самоубийство.
Разрезая толщу воды своим острым носом, акула неслась по направлению к Ивану Капустину. Мышцы его лица, искаженного нездоровой улыбкой, чуть дернулись при виде грозного хищника. Я заорал как бешеный и стукнул кулаком по стеклу.
В тот момент, когда между хищником и добычей оставались какие-то несколько метров, я невольно закрыл глаза. Оттого я отчетливо ощутил, насколько сильно содрогнулись люди, окружавшие меня. Уши мои резал гул голосов, испуганных и возбужденных. Он напомнил мне о гулком реве двигателями самолета, взмывающего в небо. Я открыл глаза…
Вода окрасилась в темное. Куски ткани касались дна, где маленькие рыбки мирно проводили отведенное им природой время. Акула мотала мордой, изгибалась всем своим огромным телом, разрывая на части тело уже покойного Ивана Капустина. Я попытался разглядеть его лицо, да вот только вместе него увидел кровавое месиво.
Детский крик оглушил меня. Я оглянулся, но не увидел перед собой ничего. В глазах резко потемнело, меня начало клонить к земле. Припадок. Настолько внезапный, что я ощутил его лишь тогда, когда оперся руками о дорожку, на которой стоял какие-то считанные секунды назад.
Мне хотелось попросить всех замолчать, дать мне возможность сконцентрироваться, побороть свой безродный страх, но я мог открыть свой рот лишь для того, чтобы втянуть внутрь себя как можно больше воздуха. Его переизбыток заставлял мое сердце биться быстрее. Адреналин поступал в кровь. Мне хотелось бежать, да вот только ноги мои каменели от ощущения страха.