Я отполз в сторону от кричащей толпы. Люди пробегали мимо меня, а я, приложившись спиной к стене, нервно потирал взмокшие ладони. Таблетки. Я полез в карман, преисполненный надежд, но с ужасом для себя обнаружил, что карман пуст. Таблетки я оставил на рабочем столе.
В тот момент для меня крайне важным было восстановленное, правильное дыхание. Панический припадок проще пережить, вдыхая и выдыхая воздух плавно, так, будто лежишь в гамаке на берегу моря и ни о чем не тревожишься. Что ж, эта задача для меня оказалась не такой уж и простой.
В момент припадка время течет намного медленнее. Мне казалось, что я сижу в проходе уже битый час, хотя, на самом деле, просидел не больше пяти минут. Немного восстановив дыхание, я попытался подняться на ноги, но снова ощутил напряжение. Волна, сформировавшаяся в области паха, рванула к моей голове. Щеки налились кровью.
Но я не сдавался. Сжав кулаки, я направился к выходу, с ужасом думая о том, что происходит за моей спиной. Вдох. Выдох. Я продолжал идти вперед, медленно передвигая ногами.
– Поскорее! Мужчина, – обратился ко мне молодой охранник в черной кепке. – Следуйте к выходу!
Он начал махать руками, чем вызвал во мне волну раздражения.
– Не торопите меня! – рыкнул я. – Мне плохо, мать вашу!
Охранник подхватил меня под руку и насильно повел к выходу. Я снова стал задыхаться и сделал несколько рывков, после которых повалился на пол.
– Да что с вами?! – заорал охранник.
Мне казалось, что я вот-вот умру. Мне виделось, как я задыхаюсь у выхода из океанариума. Я думал о том, что мое сердце не выдержит такой нагрузки и остановится. Каждый, кто излечился от подобного недуга, непременно поймет, что это лишь надуманный самим организмом страх, провоцируемый нестабильной работой некоторых желез, вырабатывающих гормоны.
Ну а дальше все было как в тумане: дверь, ведущая на улицу; свет дня, ослепивший меня; лица людей, которые толкались и вели себя агрессивно. Пришел в себя я лишь тогда, когда уже сидел в своей машине с бутылкой воды в руках и жадно всматривался в рулевое колесо. Мой взгляд гулял по окружности, внутри которой, как мне казалось, было абсолютно безопасно.
Переборов крайнюю степень усталости и заполнив морально истощенный дух обычной питьевой водой, я вернулся на работу. У меня не было никакого желания рассказывать кому бы то ни было о том, что случилось. Мне казалось, что я должен переждать с выводами, а сама ситуация должна впитаться в меня полностью, как впитывается краска для того, чтобы приобрести свой окончательный оттенок. Именно потому я был слегка раздражен, когда Дина без стука вошла в мой кабинет.
– Где пропадал? – спросила она.
В тот момент я как раз закидывал таблетки в рот, так что ответил далеко не сразу. Прежде наступило мгновение блаженства, когда я окончательно осознал, что тревога уже далеко позади.
– Был на встрече с клиентом, – последовал мой ответ.
– Вид у тебя какой-то… расхлябанный. Как у затертой зубной щетки.
Дина присела на край стола, оголив передо мной часть бедра, обычно скрытую от всеобщего взора тканью юбки. Она выбрала не самый подходящий момент для подобного рода действий. Я бы даже сказал, самый неподходящий.
– Необычное сравнение, – хмыкнул я, после чего приложил ладони к лицу и закрыл глаза. Мне хотелось оставаться наедине с самим собой.
– Что случилось? – Дина была настойчива.
Я не знал, что ответить ей. Нужно ли было объяснять Дине, что реальность напугала меня? После стольких лет игры с человеческими эмоциями и иллюзиями, мог ли я рассчитывать на понимание с ее стороны? Рано или поздно это должно было произойти, да вот только я пытался отодвинуть момент соприкосновения с реальностью подальше, туда, где я бы уже и не совсем понимал, что есть правда, а что есть вымысел. В этой игре мне суждено было проиграть.
– Иван Капустин покончил жизнь самоубийством. Прямо на моих глазах. Нырнул в огромный аквариум с акулой и пустил кровь… свою кровь…
Я чувствовал, как слезы стали наворачиваться на мои глаза. Давление внутри черепной коробки повышалось, и мне казалось, что вот-вот мою голову разорвет на части. Я не мог держать в себе те мощные эмоции, которыми я зарядился в океанариуме…
Мы с Диной сидели в обнимку на полу. Еще никогда прежде она не была нужна мне так, как в тот момент. Помню, как рассказывал ей обо всем, что меня тревожит. Она поддерживала беседу, но меня одолевало чувство, будто я стал разговаривать с самим собой. Никаких преград межчеловеческого общения, абсолютная проникновенность. Будто она стала частью меня самого. Будто она стала моим воображением. Я хотел слиться с ней в единое целое.