— Как ты смеешь? — она ударила меня по лицу, больно оцарапав ногтями кожу. — Да я всё тебе дала в этой жизни! А ты вот так. Променял меня. Свою мать на какую-то шалаву!
— Ещё слово не в то русло, и ты меня больше никогда не увидишь. Так же, как и мои деньги. Я жду!
— Она всё равно никогда не подходила тебе! И её чертова мамаша не подходила ему! Он был моим!
— Мама! — от моего крика женщина вздрогнула, вмиг теряя воинственность.
— Да! Я немного приврала… — она кокетливо опустила глаза в пол, как будто речь шла о очередном платье, купленном без ведома сварливого мужа. — Я из-за него бросила в городе всё и поехала в ту дыру! Я могла стать человеком, а была лишь его временной подстилкой. Так назвал он меня в нашу единственную ночь.
— Какого хрена? — я как следует встряхнул её. — Видит Бог, я сдерживаюсь из последних сил, мама…
— Я ни о чём не жалею. Каждый божий день я смотрела на его идеальную семейку и мечтала о мести. Он испортил мою жизнь, а я испортила жизнь его дочке, — она приблизила ко мне своё взбешённое лицо. — Око за око, сынок!
— Ты до сих пор не поняла? — мне было жаль эту чужую женщину, которая видела в жизни только месть и зависть. — Ты не поняла, что разбила жизнь не только его дочке, но и родному сыну.
— Что это на твоём лице? Слёзы? Слюнтяй! Ты такая же тряпка, как твой папаша, который сбежал от меня. Бесхребетный трус, — её исколотое ботоксом лицо не выражало ничего, лишь слова колючими иглами впивались в моё сердце. — Ты цепляешься за какую-то любовь, которая приносит только разочарование и боль. Я же выше этого! И я сделала всё, что в моих силах, чтобы и ты это понял эту истину. Я ни о чём не жалею. Ни о чём!
Я с жалостью посмотрел на женщину и вышел из квартиры. Больше нам говорить было не о чём. Я лишь корил себя и ненавидел за то, что был настолько слеп. Но как ребёнок может поверить в то, что родная мать может предать? Какой бы они ни была, я всегда считал, что она любила меня. Но она любила лишь свою месть.
Глава 46. Маша
Впервые за долгие две недели я проснулась не от боли. В солнечном свете, льющемся из открытого мутного окна, мелькали пылинки, кружась, подобно маленьким феям. Казалось бы, откуда в вечно пасмурной зиме столицы может быть столько света?
Но именно это утро было похоже на только открывшую глаза весну. Яркое солнце пригревало моё заспанное лицо. Я прищурилась, наслаждаясь этим моментом.
Алевтина Яковлевна выписалась прошлым утром, поэтому моё пробуждение было как никогда спокойным. В тишине палаты слышалось лишь моё мерное дыхание и обычная суматоха больницы, слышащаяся за закрытой дверью. Впервые за эти недели я позволила себе не думать о плохом. Все проблемы ушли куда-то, оставив в душе лишь спокойствие и умиротворение.
За дверями палаты кипела жизнь, а в моем маленьком мире царила гармония. Завтра. Все проблемы завтра. Сегодня я хочу насладиться этим. Подпитать свои расшатавшиеся нервы солнечными лучами и запахом моих любимых ирисов, стоящих со вчерашнего дня в двухлитровой банке на старенькой тумбочке.
Митька приходил каждый день, стараясь провести со мной как можно больше времени. Теперь в этом статном красивом мужчине я видела того прежнего подростка, с которым мы когда-то убегали от всего мира на нашу крышу. Там, сидя в темноте, мы были одни в этой бескрайней вселенной. Это было больше, чем дружба.
После тихого стука, в палату вошёл улыбающийся Митька. За последние дни синяки под его глазами пропали, а складка между бровями разгладилась. Расслабленной походкой он подошёл к моей кровати.
— Ты сегодня без цветов, — я наигранно укоризненно посмотрела на него, прищурив глаза.
— У меня есть кое-что посущественнее. Доктор разрешил тебе поехать домой.
— Ну наконец-то!
— Раньше времени не радуйся, соплюха. Впереди тебя ждёт постельный режим. И я намерен проследить за этим.
Он присел на кровать и взял меня за руку. Я видела, что он хочет что-то сказать, но никак не решится. Его горячие пальцы бережно поглаживали мою ладонь, задумчиво следя за этим действием чёрными глазами.
— Дим… В чём дело?
— Я понимаю, что не в праве ждать чего-то. Не в праве надеяться, что ты простишь меня за всё… что я причинил тебе, — его тихий голос, как обычно это бывало, вводил в транс, а близость тела оттесняла все мысли из головы. Хотелось прижаться к нему. Утонуть в его запахе и объятьях. Почувствовать себя той маленькой девочкой, которую так бесстрашно защищал долговязый парень с очаровательной улыбкой. — Я всё понимаю, Мань, но всё же надеюсь, что смогу занять хоть какое-то место в твоей жизни. Главное быть в ней. Быть рядом.
— Дим, ты всегда был рядом. Как бы далеко ни находился. Я устала от жалости к себе и от обиды за прошлое. Очень устала.
Я протянула руку к его лицу, прижав ладонь к колючей щеке. Димка поднял глаза, с надеждой заглянув в глубину моей души. Вся она, все мои мысли как на ладони. Все чувства и переживания. Желания, надежды и грусть, что они никогда не станут явью.
Мне не хватало сил отталкивать его больше. Я не могла справляться со своими чувствами к этому человеку. Только с ним я могла бы быть счастлива. А без него я чувствовала себя пустой. Я просто хотела видеть его рядом, а остальное… гори всё адским пламенем.
Мне было плевать, что у нас никогда не будет полноценной семьи. Главное быть рядом.
— Я люблю тебя, Мань. Какое бы решение ты ни приняла, это не изменит моих к тебе чувств.
— Ты же знаешь, Мить. Мы не можем… Что это у тебя? — я только сейчас увидела тоненькую папку в его руке, которую он с силой сжимал.
— Это? Хм… доказательство того, что вся моя жизнь оказалась ложью.
Мужчина сжал губы, в миг становясь молчаливым и задумчивым. Его глаза буравили папку, а мысли витали где-то далеко, переживая снова и снова моменты из жизни, принесшие ему лишь страдания.
Я аккуратно накрыла его ладонь, возвращая из горьких воспоминаний. Мне было больно видеть, как он страдает от того, что уже никак не может изменить. Но теперь я буду рядом. Пусть мы не сможем быть обычной парой, теперь все беды сможем разделить пополам. Будем друг другу плечом и опорой.
— Это результаты анализов, — он кинул бумагу на одеяло, как будто обжегся от скупых слов, напечатанных на белой бумаге. — Я без твоего ведома сделал это, боясь, что дам тебе ложную надежду.
— Что? Каких анализов? — я перестала дышать, внутренне готовясь ко всему.
— У нас будет время об этом поговорить. Просто… — видно было, что слова даются ему с трудом. — Просто я и подумать не мог.
— Объясни, наконец, в чём дело.
— Всё что мы пережили, лишь затянувшийся фарс. Мать всё выдумала.
— О чём ты… говоришь?
— Ты не моя сестра. Даже не дальняя родственница, Мань.
Должной радости сей факт у мужчины не вызвал. Теперь он, как и я когда-то, почувствовал на себе всю горечь предательства родного человека. Долгие годы женщина, называвшаяся его матерью, скрывала правду. Эта женщина придумала свой какой-то совершенно невероятный мир. Видя, что её сын страдает продолжала врать.
Дьявол не в аду. Он сидит в каждом человеке и лишь от нас самих зависит, вырвется ли он наружу. Под личиной любящей матери скрывался целый вулкан злости, обиды, зависти и корысти. И пострадал от её эгоизма единственный близкий и любящий человек.
Дверь с грохотом отворилась и в палату подобно маленькому урагану ворвался Мишка. Я не видела ребёнка несколько недель, а казалось прошла вечность. Своей счастливой беззаботной моськой он разгонял тяготившую ауру, скопившуюся от последних известий.
С радостным криком он запрыгнул на скрипучую кровать, вызвав во мне улыбку умиления, перекошенную резкой болью от ещё не зажившей раны.