Выбрать главу

Но ведь я была ребенком. Ребенком, которому было тесно в клетке. Любопытство перевешивало порой, здравомыслие уступало, трусливо прячась где-то глубоко. Да и там была Москва!!!

Москва с ее невыносимым ритмом, с ее шумом и притягательной порочностью! Это не точка в центре огромной страны, с парой миллионов жителей, гордо называющих свой город мегаполисом, прикрытый непроходимыми лесами, куда теперь меня так рьяно тащит папенька. Что ему туда приспичило? А если дядя Витя переедет на Аляску, мы тоже самозабвенно потащимся за ним и его вечно обиженной дочуркой?

Что значит его – НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ? Как это – не обсуждается? Как можно не обсудить с взрослой, тридцатилетней дочерью намерение увезти ее за пару тысяч километров от дома?

– Нет, папулька, просто так не дамся! – я уже себя так сильно накрутила, что было сложно связно мыслить, но даже в таком состоянии понимала, что вскоре папенька примчится, подгоняемый исключительно родительским долгом. Он распахнет голубые глаза и прочтет лекцию о том, что нет у отцов большего стимула в жизни, чем судьба дочерей… – Чёрт! Почти дословно вспомнила его слова….

Натянув джинсы и рубашку в черно-белую клеточку, вскочила в кожаные сапоги, накинула короткую дубленку и, подхватив сумку, выбежала из квартиры, проигнорировав лифт. Бежала по широким ступенькам, закутываясь в большой палантин. Паника была настолько близко, что дышать становилось все труднее. Дверь в прошлое, надежно спрятанная за огромным шкафом, вдруг задребезжала.

Запрыгнув в непрогретый автомобиль, грела озябшие ладони, проклиная себя за забытые перчатки. Но нужно было ехать, ждать просто было нельзя. Не хотелось сдаваться папеньке слишком просто.

Вывернув околевший руль, выскользнула в арку, вклинившись в плотный трафик города. Мой офис находился совсем недалеко, поэтому не успел согреться салон моего «мерина», как я уже припарковалась на привычном, вычищенном заботливым и очень меркантильным дворником, дядей Леней, парковочном месте.

Рольставни уже были приоткрыты, а значит, мой помощник Рома уже на месте. И п*дла, однозначно курит в моем кабинете, нахально закинув ноги на стол.

Стоило только колокольчикам над входной дверью звякнуть, как черная, из закаленного стекла дверь кабинета брякнула, выпуская не только густое облако дыма, но и радостного Ромку.

– Я уволю тебя!

– Ты говоришь это шесть дней в неделю, а по воскресеньям, наверное, просто тренируешься перед зеркалом, пока чистишь зубы? – паренек кинулся ко мне, помогая снять верхнюю одежду.

– Тренируюсь, но пока что-то не получается.

– Ты просто очень добрая, – Ромка бросился в небольшую кухоньку, чтобы включить кофеварку.

– Ой, плохо ты меня знаешь, Ромик. Очень плохо. И спасает тебя, дорогой, только то, что ручки у тебя золотые, да и подход к клиенткам у тебя специфический. Уж не знаю, за чем они больше идут – за новым платьем или за жгучей страстью, с которой ты снимаешь мерки с наших оголодавших тётенек?

– Оксана Константиновна, о чем ты говоришь? – Рома отмахнулся от меня с легкой небрежностью и сосредоточился на приготовлении двойного американо. – Не с той ноги встала?

– С чего ты взял?

– Я еще не ослеп, – прохрипел Рома, настраивая вторую порцию кофе. – А чего это тебя вдруг заволновали мои методы? Так и пятиминутку морали скоро включишь в утренний разбор понедельника. Да и просто посмотри на себя! Ни макияжа, бледная, как поганка, глаза шальные, как у наркомана перед комиссией, ни прически, но если ты считаешь, воронье гнездо, стянутое резинкой, стильным, то я готов смириться за прибавку к зарплате.

– Ром, не наглей, – взяла большую кружку. – Думаю, мы оба прекрасно знаем, что ты и сам в курсе, как подкалымить на новенькие туфельки.

– Оксана Константиновна, да вы сегодня искритесь готовность покопаться в чужих жизнях? – рассмеялся Ромка, помахав в воздухе ногой в новеньких итальянских туфлях.

– Ладно, я работать. Меня нет. Есть пара эскизов, которые нужно закончить сегодня, – выхватив у довольного Ромки чашку, я отправилась в свой кабинет. – Каришка будет звонить, скажи, что меня съели кошки.