А как-то среди ночи я заметила, что Скала тихо подкручивает захваты в стене для скалолазания, проверяет крепления качелей и стяжки углов, на которых у меня хватило сил, но только женских. И подумала: как много он за нами поправлял ночами? То-то я смотрю, вечером все выглядит хлипко, а с утра – словно профи делали.
Мужчина увидел меня в окне и поманил рукой. Я накинула теплую кофту и вышла в ночную прохладу.
– Следишь за вашей крепостью?– с улыбкой подколол он.
– А как же. Мы так старались.
– Мне даже обидно. Вы пять недель провозились. Я бы за два часа все поставил.
– Знаю, – я тепло улыбнулась мужчине.
– Не берете меня в свою семью, да?
– Мальчишки позвали тебя на финальную покраску! Это прорыв.
– А если бы не позвали, то все? – пытливо посмотрел Скала мне в глаза.
Я знала, что он имеет в виду вопрос гораздо серьезнее: если мальчишки откажутся его принимать, то я тоже откажусь?
И я ответила честно:
– Не знаю. Но мальчики для меня всегда на первом месте.
– Значит, мне нужно еще больше постараться обаять пацанов.
– Ты и так делаешь для нас очень много.
– Настолько, что ты можешь со мной прогуляться по поселку в ночи?
Я хмыкнула:
– Думаю, настолько.
Скала протянул мне руку, и я вложила в открытую ладонь свою. Так хорошо. Так тепло. Когда я последний раз испытывала такие чувства? Хочется касаться друг друга бесконечно, хотя бы пальцем. Хочется болтать до рассвета, потому что темы не заканчиваются.
Скала увидел меня разной, но и я узнала другие стороны мужчины. Принять его профессию наемника мне оказалось сложнее всего, но после того, как он рассказал про свой кодекс чести, я потихоньку свыклась и с этой стороной мужчины. Ему было тяжело рассказывать о своих заданиях, но по моей просьбе он это делал. Хотя, кажется, тем самым нарушал договор о неразглашении. Но мне было важно понять, с каким человеком я хожу под луной. Кто приходит в дом к моим несовершеннолетним детям. На что он способен.Мы начали гулять под луной каждую ночь до дня, пока я не получила свидетельство о разводе. Мы болтали обо всем на свете, много смеялись. Иногда я рыдала, потому что с подростками-ребятами не всегда было легко. Иногда ходила такая счастливая, словно взлечу. Иногда пинала ногами камни.
И, именно поэтому, наверное, я так долго держала дистанцию, разрешая и себе и ему только соприкосновение рук и объятия. Подростки нас засмеяли бы! Скала же терпеливо ждал, хотя смотрел иногда так, что казалось – сейчас сожрет.
У нас вошло в традицию ужинать вчетвером, потом играть с ребятами в настолку и отправлять их спать. А после того, как носы мальчишек начинали мирно посапывать, наступало время наших вечерних прогулок.
Однако в тот день, когда наш брак с Сережей официально распался, казалось, Скала устал ждать. Вместо прогулок по улицам, он повел меня к своему дому, сказав, что там меня ждет сюрприз.
***
Скала
– Бабуль, квартиру уже всю сделал. А дача есть?
Мне срочно нужно куда-то деть лишнюю энергию, иначе я наброшусь на Нину одной из тех темных ночей на самой живописной улице поселка.
– Господи, вроде поладили же! Опять нужна терапия? – Старушка так громко вздохнула в трубку, что мне совестно стало.
– Очень, бабуль. Хоть грядки вскопать, если дом в порядке, хоть сарай построить.
– А у тебя самого что, дома нет?
– Бабуль, не поверишь, но все ближайшие поля уже перепахал, всем беседки построил, сады засадил. Меня уже на порог соседи не пускают. В лесу экотропу сделал. Десять прудов вырыл.
– Ох, дорого это тебе выйдет, милок. Дорого.
– Я готов.
И бабуля не подвела. Дом у нее был словно изба на курьих ножках – стал резной терем. Не сарай – а мастерская с резными ставнями. Не грядки – а мечта агронома. Старушка приехала поглядеть и чуть не упала.
Я думал, от радости, а она сказала:
– Жуть какая! Сто лет такого не видела. Поверх еще триста тыщ и два сатиновых платья.
А меня так успокаивала резьба по дереву, что я немного увлекся. Признаю.
– Бабуль, зато я сделал в доме отопление – жить можно круглый год. И удобства внутри – никакого уличного туалета не надо.
Старушка посмотрела на детскую площадку и на ее лице отразилось глубочайшее недоумение:
– А это что?
Бабуля даже глаза несколько раз протерла, а потом повернулась ко мне и уперла руки в бока:
– Милок, у тебя на меня планы?
– Нет, медвежий бог упаси.
– Медвежий, может, и упасет, а вот людской…
– Нет-нет.
– Тогда ты мне льстишь?
– Нет.