— Да что ты врёшь! — зашипела отчаянно женщина. — Думаешь, поверю, что он написал, будто задержится по работе, хотя сам сидит в кафе?!
Нервно прокашлявшись, я прошептала:
— Технически мы обсуждали рабочие моменты, так что…
— Прекрати врать! — агрессивно толкнула меня в плечо женщина. Только сейчас я поняла, что она была выше меня, крупнее, сильнее и явно злее. То же самое, если бы кто-то поставил злого бульдога рядом с чихуахуа.
Отступать было некуда. И из кафе нас если и могли увидеть, то только присмотревшись, так как мы продолжали топтаться около входа, рядом с бетонной стеной, а огромная привлекательная витрина казалась близко и одновременно так далеко.
Попытка сбежать наверняка увенчалась бы парой синяков, ссадин, может, даже лёгким переломом или сотрясением — зависело от расположения духа собеседницы. Впрочем, я и без лишних слов понимала, что она настроена серьезно, а без побоев меня никто не отпустит.
— Эва, ты долго? — голос раздался в гнетущей тишине, как гром среди ясного неба, и мы с блондинкой обе вздрогнули. Я от облегчения, а она испугалась.
— Уже иду, — моментально приклеила на лицо дежурную улыбку и, нагло оттолкнув с пути помеху, бросилась к начальнику, что стоял в пяти метрах от нас около знакомой белой иномарки. Он с недовольным видом проследил за моими действиями, окинул меня внимательным взглядом и повернулся к блондинке.
— Какие-то проблемы? Что вам нужно от моей девушки? — тон не терпел препирательств.
Жена Мастерова удивленно открыла рот и заблеяла невнятно:
— Мой муж сидел в кафе с вашей девушкой, мне показалось, у них очень теплые отношения, вот я и…
— Если бы вы пришли раньше, то увидели бы и меня в этом кафе рядом с мужем, — строго чеканил Коршунов. — И со стороны мы бы наверняка выглядели, как старые приятели. Так что, со мной ваш муж тоже изменяет? — он усмехнулся, когда заметил полный шок на загорелом лице. — Мы недавно подписали контракт, решили отметить. Это противозаконно?
Кирилл Витальевич бессовестно врал. Не моргнув своими голубыми глазами, никак не уличив себя. Он делал это так легко и просто, будто занимался подобным каждый день всю свою жизнь.
Не удосужившись дождаться ответа, мужчина взял меня за руку и подвёл к дверце рядом с пассажирским передним сидением. Галантно открыл, легонько подтолкнул, отчего на спине после его прикосновения кожа воспламенилась, и с недовольным видом забрался в автомобиль. А я пожалела, что не сбежала. Потому что в компании начальника меня не ждало ничего хорошего.
Глава 22
— Что бы вы не задумали, Эвелина Павловна, прекращайте немедленно, — проворчал шеф.
Мы спокойно ехали в его автомобиле в сторону дома, я размышляла о смысле жизни, о своих целях, о внезапном появлении начальника в том месте, где его совсем не ждали, и всё больше путалась.
Единственное, что мне удалось для себя уяснить — он всё же следил за нами. Не мог же мужчина просто так по счастливой случайности появиться вечером субботы рядом с не слишком популярным кафе в одиночестве? Если бы Кирилл Витальевич был в компании Лизы, тогда другой вопрос. Только красотка давно убежала по своим делам. А около заведения кроме меня со слегка поехавшей женой Мастерова людей не находилось.
Это точно не было совпадением.
Более того, факт, что он мило ужинал с Морозовой в центре города вызывал подозрения и наводил на определённые мысли: уж не занимался ли начальник корпоративным шпионажем? Он мог легко втереться в доверие к Колобку, очаровать харизмой, заболтать, заполучить коммерческие предложения по всем крупным клиентам, адреса, телефоны, явки… и всё это благополучно слить в “Сферу”. Потому что Борщёв за все мои восемь лет работы в компании так и не удосужился сделать обязательный договор о неразглашении.
Ещё и встреча с курьером казалась слишком странной. Откуда они знали друг друга? Были ли знакомы ранее? Может, Коршунов, как злой и страшный босс, заприметил уже известное лицо в холле бизнес-центра и сразу взял в оборот? Наобещал с три короба, а потом выпытал все данные? Только эта парочка походила скорее на старых приятелей, чем на только что встретившихся мужчин.
Он точно был засланным казачком. И в его плане наверняка было идеально всё до миллиметра. Кроме меня.
Я не вписывалась. Совсем. Ни в коварные начинания, ни просто как девушка рядом с Коршуном. Только если он не решил меня подставить.
Эта мысль, словно молния, ударила меня и заставила замереть. Сердце бешено стучало, ладони противно вспотели, даже внутренний голос заглушался шумом крови в ушах.
Он использовал меня. Собрался бросить на растерзание волку в виде Борщёва при удобном случае и сбежать сверкая пятками. Иначе зачем всё это?
С подозрением и страхом я покосилась на умиротворенного Кирилла Витальевича: мужчина внимательно следил за дорогой, постоянно постукивал пальцами по рулю и тихо насвистывал. Словно ничего не произошло. Если бы мы были в другом положении, если бы только между нами был хотя бы намёк на настоящие отношения, без промедления я бы заставила Коршуна рассказать всё. Прессингом, угрозами и даже пытками. Возможно, используя его красивый бордово-красный галстук в мелкий ромбик в качестве кляпа. Если бы только подобное поведение сошло с рук.
Как только мы вошли в квартиру, шеф с деловым видом отправился в ванную комнату и завис там на полчаса, что выглядело подозрительно. Словно он с кем-то переписывался или тихонько разговаривал, прикрываясь шумом воды из крана. Однако сколько бы я не напрягала слух, как близко бы не подбиралась к желанной двери, раздобыть доказательств тайного общения не смогла.
Зато заметила, что буквально превратилась в параноика.
Коршунов предложил посмотреть сериал за ужином? Отвлекающий манёвр. Вызвался сам готовить? Прямой доступ к пище, возможность подсыпать какой-нибудь дряни. Предложил спать на полу? Прикинулся джентльменом, чтоб втереться в доверие.
Мужчина знал, что я наблюдаю за ним, ловил эти внимательные пытливые взгляды и слабо улыбался. Почему-то не отпускала уверенность, что стоило только мне повернуться спиной, как он занимался тем же самым — тщательной слежкой. Даже перед сном я искоса наблюдала за мельчайшими действиями шефа и подсознательно анализировала. Изо всех сил старалась не закрывать глаза, хоть мозг уже отказывался работать, чтоб только не отключиться раньше Кирилла Витальевича. И мне удалось…
Среди ночи захотелось пить, пришлось отправиться на кухню, чтоб налить стакан воды. Там, в темноте комнаты, лежал планшет шефа, в углу которого мигал белый индикатор. Заманчивый и беззащитный.
Я нажала на кнопку разблокировки и обомлела: в уведомлениях висело одно сообщение от контакта по имени Пётр.
Инфу передал, как добудешь ещё — пиши.
Все сомнения, мог ли Коршунов заниматься шпионажем, отпали — он определённо это делал. И я совершенно не понимала, как поступить. Сдать Борщёву? Тот без зазрения совести уволит меня вместе с Кириллом Витальевичем. Даже не станет разбираться, кто прав, а кто виноват. Промолчать? По факту оказаться соучастником. Я могла бы сказать, что ни о чем не догадывалась, однако это не повлияло бы ни на что.
Просидев полчаса на кухне в попытках найти решение, я сдалась и отправилась спать. Аккуратно забралась на свою половину дивана и едва не закричала от неожиданности, когда тяжёлая мужская рука обняла меня за талию и подтащила к себе.
Стало жарко. От прикосновения, которое обрушилось неожиданностью, но слишком приятной, чтоб противиться. От осознания, что шеф прижимается ко мне явно не из-за того, что кто-то посторонний наблюдает. А в конце, когда он уткнулся носом в мою шею, а дыхание опалило кожу, атмосфера показалась невыносимой.
Я никак не могла успокоиться и унять бешено бьющееся сердце, но в итоге устала и отключилась в надежде, что утром всё останется на том же месте, дабы убедиться в реальности произошедшего.