Сигюн прекратила раскачиваться, перевела взгляд с лезвия клинка на нее и закусила губу. Казалось, с каждым мгновением тело девчонки становится холоднее. Сигюн вздрогнула, и она усилила хватку.
— Отпусти ее, слышишь, Сиф? Отпусти немедленно.
Тяжесть меча, что послушно лежал в ладони, подпитала злость. Разве что-либо здесь может произойти без участия его высочества?
— Похоже, тут слишком часто бывают гости, — она презрительно скривилась и направила острие баселарда на подоспевшего со своей свитой Локи. — Теперь понятно, почему при таком запустении в тайных коридорах нет паутины.
Попытка Сигюн отодвинуться не увенчалась успехом: пальцы Сиф моментально и крепко сомкнулись на горле девчонки.
— Не заставляй меня повторять просьбу, прекраснейшая.
После слов Локи стражники обнажили мечи.
Было, все это уже было: и ругань, и побег, и взаимные угрозы, и жизнь отца за то, чтобы тессеракт…
Кровь била в виски, не позволяла сосредоточиться на ускользающей мысли.
— Я ведь помню… Помню, как держала умирающего отца — окровавленного, с пробитым копьем сердцем, — Сигюн смотрела на нее не мигая. — И сейчас он там, ты сама видела, — Сиф кивнула на стену, что перекрыла ход, — он там совсем один, пока ты вместе со своим хозяином напрасно тратишь мое время.
— И чем ему поможет боль этой девчонки? — вкрадчиво поинтересовался Локи.
Закономерный вопрос подействовал словно пощечина. Сигюн приглушенно всхлипнула и зажмурилась. Осознание того, что девчонка даже не попыталась ей противодействовать, перечить или ослабить хватку, обдало жаром.
И в чем же таком ужасном Сигюн перед ней виновата? В том, что боится умереть? Или в том, что пыталась ее уберечь от врага? Сердце на мгновение замерло и болезненно сжалось. Отец, Тор, Фандрал, Локи, а теперь еще и эта девчонка. Все они хотя бы раз подвергали себя опасности ради ее спасения.
Синие блики от огоньков под потолком танцевали на лезвии клинка. Напряжение, что сковало мышцы, чуть ослабло, и Сиф разжала ладонь.
— Ты в порядке? — на его вопрос девчонка неуверенно кивнула и прикрыла высокой горловиной безобразный шрам и следы от ее пальцев. Воин справа от Локи помог Сигюн подняться. — Отведите Сигюн в убежище и возвращайтесь на свои посты, — он вполоборота повернулся к своей немногочисленной свите, не сводя глаз с Сиф.
— Я ее отпустила, — хрипло напомнила она. — Теперь позволь мне пойти к моему отцу.
Локи дождался, когда девчонка и два солдата скроются в тоннеле, и только после этого подошел к стене и трижды нажал на камень на уровне его плеча. Раздался скрип, огонек сверху отделился от остальных и шмыгнул в расселину между шкафом и стеной.
Шум в голове, так похожий на звон колокольчиков, немного утих. Сиф оперлась на баселард и поднялась.
От яркого света у нее заслезились глаза — все лампы как у потолка, так и на полках, зажглись, стоило его высочеству переступить порог. В воздухе отчетливо чувствовался запах гари и пыли.
Сиф шумно выдохнула и впилась пальцами левой руки в ладонь.
Ни ее отца, ни незнакомца, который вышел из тьмы, в главном зале не было. Так же как и упавших стеллажей: полки, куда ни глянь, были плотно заставлены книгами.
— Не утруждайся. Если кто и был в библиотеке, сейчас здесь никого, кроме нас, нет, — спокойно произнес Локи и сел на край стола.
Ах, этот снисходительный тон! Она сжала рукоять и попыталась подавить в себе клокочущую ярость.
— Откуда такая уверенность? — Сиф презрительно скривилась. — И что значит «если», Локи? Может, ты скажешь, что тут никого и не было?
При ярком свете он казался еще бледнее. Локи неопределенно пожал плечами и принялся разминать запястье, перемотанное тугой повязкой.
— Как давно ты принимала зелье?
Она застыла у арки, что вела в зал древней истории. Сиф повернулась к Локи. Он смерил ее взглядом и приглушенно выругался.
— Неужели ты не понимаешь, что мне сейчас не до твоих игр? Мне не до решения загадок, почему ты считаешь меня подлецом, большим, чем обычно, почему тебе взбрело в голову вернуться после отбоя в целительскую, или почему ты вышла за пределы замка, хотя прекрасно знала, что только нижние ярусы дворца ограждены от тьмы. — Локи плотно сжал челюсти, и на его щеках вздулись желваки. — Я не знаю, зачем тебя сюда понесло, если от всего этого, — он обвел библиотеку широким жестом, — теперь нет никакого толку. Но я больше не собираюсь рисковать из-за тебя остальными, вопреки своей клятве.
Что? Какой клятве? Когда это она вернулась в целительскую ночью? Да и откуда ей знать, что книги пусты и только подземелья защищены магией?
— Локи, я не…
— О, конечно, «ты не», — он потер переносицу. — Твои «ты не» можно перечислять до самого рассвета. Ты же лучше всех знаешь, что и почему происходит, верно? И даже знаешь, как всех спасти.
Его слова так и сочились ядом. Локи сжал руки в кулаки и поморщился: изувеченная ладонь задрожала.
— Отец и мать отбыли в Ванахейм просить убежища. Король и королева, Сиф, поехали молить о помощи. Асгард падет, ты понимаешь? Счет буквально идет на дни. Мы заперты здесь. И вместо того, чтобы быть со своим народом, поддерживать тех, кто отчаялся и осведомлен о ситуации меньше, чем мы, ты творишь все, что тебе заблагорассудится. Ты отказываешься принимать зелье, потому что оно «горчит и от него несет чабрецом», а потом отправляешься в пустую библиотеку и угрожаешь покалечить свою служанку. Восхитительно, друг мой.
Но сколько бы злости или раздражения не было в его словах, в его взгляде Сиф видела только разочарование, которое почему-то задевало ее за живое.
— Локи, я узнала своего отца. Он был здесь, он пришел, чтобы помочь нам с Сигюн, — она проигнорировала его скептический взгляд. — Хель тебя забери, именно он дал мне оружие. Видишь?
Локи даже не взглянул на баселард, покачал головой и устало провел рукой по волосам.
— Я ведь тебя предупреждал: не слушай то, что оно говорит. Но ты же всегда все делаешь по-своему, — он оттолкнулся здоровой рукой от столешницы, поднялся и встал прямо перед ней. — Морок, Сиф. Она морочит голову. Не пьешь защитное зелье — тьма учует тебя. Учует и будет преследовать до тех пор, пока не заберет с собой. И я не знаю, сколько раз ты отказалась принять это, — он коснулся фляги на поясе, — но она идет за тобой по пятам. А то, что у тебя в руках, — Локи смерил меч равнодушным взглядом, — обычный асгардский клинок, который есть у каждого солдата армии Одина. В нем нет ничего особенного.
Синий огонек, что пролетел над его головой, потускнел и точно покрылся трещинами.
— Лжец, — с ненавистью выплюнула она и крепче сжала рукоять.
Острие баселарда уткнулось Локи в грудь. Что-то неуловимо знакомое промелькнуло на его лице.
— Да, ты права, я лжец. Ну что же, вперед. — Локи хмыкнул и приглашающе развел руки в стороны. — Только выполни мою последнюю просьбу, друг мой. Как закончишь с этим, — он кивнул на меч, — сообщи леди Грид, что ее Видар пропал сегодня в библиотеке. Ведь это именно он сопровождал тебя от твоего «дома» до замка, а после, по моему приказу, ходил за тобой и твоей девчонкой. Думаю, леди Грид заслуживает знать, что ее сын сегодня к ней не вернется.
Поверх зеленой рубахи на нем был простой черный камзол без рукавов, а не прочные боевые доспехи. Острие баселарда, на котором мерцали синие отсветы от магического шара, с легкостью пробило бы такое же черное сердце. Или, как шутил Фандрал, прошло бы через пустоту в том месте, где у Локи оно должно быть.
Как бы там ни было, похоже, Локи прав. Но картинка полностью не складывалась, деталей не хватало. Тот воин обратился к ней так, как обращался отец. Тот воин был так похож на ее отца, и голос… И слова, те самые, слова Тора из сна. Неужели это и вправду был Видар? Но почему, как она могла так обмануться? Нет. Это немыслимо.