Стоп. Что? Дневного?!
Но как же тогда она разглядела не асгардские звезды? Или…
— …Снова ты не можешь усидеть на месте, Сиф!
Ее пальцы коснулись рукояти баселарда, плечи напряглись.
Трава сменилась каменным полом, а белый ясень посреди сада превратился в кладку знакомого камина.
Женский смех прокатился волной дрожи по ее телу.
— Повернись ко мне, Сиф, когда я с тобой разговариваю.
Горящий факел, растрепанные светлые волосы, безумный блеск в глазах и темная комната — та самая, с которой пламя и начало свой ход в прошлый раз.
Сиф попятилась. Ни сада, ни озера, ни моста. Только безумная женщина, которую привел в дом ее отец.
— Скоро все закончится, моя милая, — ухмыльнулась та, плавным жестом поднесла огонь к окну.
Языки пламени быстро поползли вверх, словно шторы были не из тяжелого бархата, а из соломы.
«Нет. Это невозможно, нет! Она не могла выжить!»
Черные стены, черный потолок, дверь исчезла. Боль пульсировала в ребрах, плечо ныло, а еще Сиф с ужасом поняла, что сдвинуться с места она не может, как ни пытайся — ноги увязли в каменном полу.
— Что же так сильно бьется твое сердечко?
Женщина визгливо засмеялась, скривила лицо в звероподобном оскале. Кожа на острых скулах еще сильнее натянулась.
Огонь стремительно перескакивал с камня на камень, и вскоре комнату охватило яркое пламя.
Ни шелохнуться, ни вырваться. Паника пробиралась к горлу, пока Сиф лихорадочно раздумывала, как ей выбраться из этой западни. Каждый вдох давался с трудом, правда, жар совершенно не ощущался. Лезвие баселарда завибрировало.
— Сердце. Вот, что важно, — и она вздрогнула, когда ледяные руки Фандрала коснулись ее лопаток. — Слушай меня и запоминай: ты должна выбраться отсюда любой ценой, даже если тебе придется…
— Не придется. Почти все ее друзья и так уже мертвы, — прошелестела женщина, которая оказалась прямо у нее перед лицом.
Плоть покрылась волдырями и местами через лопнувшую кожу проглядывали кости.
— Убирайтесь!
Острие баселарда прошло сквозь тянущиеся к Сиф скрюченные пальцы и чиркнуло по нагруднику Фандрала. А когда женщина кинулась на нее, яркий свет, что наполнил комнату, моргнул и угас.
Треск огня затих, холодные ладони исчезли с ее плеч, и она не слышала ничего, кроме собственного сердцебиения. Сиф попыталась выбраться из каменного плена, шагнула вперед, зацепилась за что-то носком сапога и рухнула на покрытые пылью золотые плиты.
Склизкий ком подобрался к горлу и мешал нормально вдохнуть. В памяти, словно клубок змей, зашевелились воспоминания, о которых Сиф предпочла бы забыть навсегда. Нет. Не время и не место. Но как-то уж слишком много звоночков из прошлого в мире, где прошлого в правильном виде нет.
Голова трещала, плечо и ребра ныли. Сиф оттолкнулась свободной рукой от пола, перевернулась на спину. Под высокими сводами сновала тень, быстро перемещалась от анфилады к колоннам, по которым капля за каплей стекала мутная вода.
Сиф подавила тошноту, отерла разбитую ладонь о платье, оперлась на баселард и встала.
Свет не проникал через резные окна, цветные стекла почернели, и золото крупными пластами осыпалось у возвышения. Повсюду царило запустение, тянуло сыростью и от пыли першило в горле. Для полноты картины из ее давнишнего кошмара не хватало только тела мертвого Тора.
Кошмара?
Сиф повернула голову и заметила знакомый плащ и не менее знакомую широкоплечую фигуру под алой тканью.
Смерть отца, уничтоженная яблоня, сгоревший дом и… Да уж, при таком раскладе финал путешествия по наибольшим страхам весьма предсказуем.
В зале она была не одна: чей-то тяжелый взгляд буравил спину, но наблюдателя, как Сиф ни пыталась, обнаружить не удалось, разве что только та тень над троном…
— Вот, значит, как? Нравится играть? — она растянула губы в улыбке и до боли впилась ногтями в ладонь. — Копаться в памяти, выискивать слабину, — Сиф перевела взгляд вверх, расправила плечи и поморщилась: ребра опять напомнили о себе. Нет, если бы ее хотели убить, то существо, что обладало такой чудовищной силой, вряд ли бы не справилось с задачей. — Ты хотел дать мне совет, «Фандрал». Ну же, я вся внимание. Говори.
Капли забарабанили чаще, превратились в тоненькие черные ручейки. Протяжно завыл ветер, и холод обрушился на нее с новой силой, когда вода поднялась до уровня щиколоток.
Двери потайного хода для стражи — ожидаемо — оказались закрытыми.
— Все не то… Чем кажется, воительница.
В хриплом голосе сквозила бесконечная усталость, и Сиф понадобилось все ее мужество, чтобы заставить себя обернуться. Там, у подножия трона, облаченный в серое рубище и с кандалами на руках и босых ногах, сидел Один Всеотец.
— Ваше величество? — удивленно произнесла она и не поверила собственным глазам.
— Вспомни, когда звенят колокольчики. — Глубокий шрам от уха и до левой ключицы, был черен, как и кровь на его ладонях. Один болезненно поморщился и нарисовал руну хагалаз на подступенке. — Вспомни… Пока они не забрали твою жизнь.
Вокруг стало тихо, слишком тихо — даже сквозняк у сводов умолк. Силы будто бы оставили Всеотеца, и он, больше не зажимая раны, опустился на ступени.
Тревога нарастала по мере приближения к Одину. Грудь короля не поднималась от дыхания.
«Но как? Откуда он здесь? Он ведь отправился в Ванахейм… Морок. Это наверняка очередной морок. Локи говорил, Локи…».
Не стал бы лгать.
Проклятье!
Вдали раздался раскат грома, и Сиф не успела оглянуться, как шумящие, кипучие потоки ото всех двухсот восьмидесяти колонн в мгновение ока заполнили залу, едва не сбили ее с ног и скрыли Одина под толщей вод. Сиф пошатывалась, вытирала лицо от брызг и ощутила, как что-то холодное там, внизу, коснулось ее колена.
Она перехватила баселард, когда перестала доставать ногами до пола, и поплыла к возвышению — Всеотца нигде не было видно, да и скованный по рукам и ногам он вряд ли вынырнул бы на поверхность. Вздувшийся алый плащ ярким пятном растекся у перевернутого на бок королевского стола.
«Плащ? А куда подевалось тело?»
Шум заглушал остальные звуки, вода прибывала.
— Сиф, не дай ей себя погубить!
Она обернулась на голос Фандрала, и последнее, что Сиф увидела, прежде чем что-то с силой дернуло ее за ноги вниз, — смирение на бледном лице лучшего друга, когда исполинских размеров водяная змея обхватила его поперек груди.
***
—…Пожалуйста, очнитесь, пожалуйста, прошу вас, леди Сиф!
Кто? Что? Очнуться?
Холод пронзал до костей. Холод, ледяная вода. Мокро. Тяжело дышать.
«Снова?.. Снова очнуться, чтобы видеть, как он… Фандрал!»
Вода пошла через нос, Сиф закашлялась и отвернулась, чтобы прочистить горло.
Сигюн мягко поддержала Сиф под спину, когда она попробовала встать — девчонка быстро сообразила, что ее сил надолго не хватит. Зрение медленно восстанавливалось — размытые фигуры, ночь, огоньки над головой. Озеро вместо тронного зала, желтая трава, деревья, что тычут в небо обглоданными ветвями, и треклятый холод, который даже плащ Сигюн не прогнал.
Нет ни тела Всеотца, ни Фандрала, ни Тора. Есть лишь треклятая ночь, полуразрушенный Асгард и — горечь достигла гортани — подлая сволочь, которая значительно превосходят по силе всех, кого она когда-либо знала.
Ледяные пальчики успокаивающе поглаживали ее по голове, расчесывали волосы. Дрожь пробирала тело, ребра пульсировали, и ком, что прочно стал в горле, мешал дышать.
— Я думала, что вы… Вы тонули. И когда я вытащила…
Сигюн украдкой утирала слезы, не поднимала на нее глаз. Тонкие пальцы дочертили руническую вязь, накрыли рисунок, и тепло заструилось по зеленой ткани.
Сиф еще раз огляделась вокруг и приняла протянутую ладонь.
Похоже, Тьма последовала за ней, а не за Локи. Чем бы ни были эти «видения», они вряд ли далеки от реальности — боль-то никуда не исчезла. Сиф шумно выдохнула, коснулась перемотанных серой тряпицей пальцев девчонки.