– Побудьте со мной ещё немного, мама.
– У меня много дел, Ардтуманд, надо подготовиться к приезду отца, – мать поцеловала дочь и вышла.
Выйдя из комнаты дочери, женщина повернулась к главному евнуху:
– Смотри внимательно, Джелал-хан, кто обратит на неё внимание. Пора выдавать её замуж. Нам нужна хорошая партия. Потом доложишь мне.
Во внутреннем дворе императорского дворца развернулась ярмарка. По периметру в два ряда стояли муслиновые палатки красного, жёлтого, зелёного цветов. Наверху у каждой палатки красовались пышные плюмажи. Внутри они были обтянуты цветными ситцами, расписанными вручную цветами и сказочными птицами. Арки первых этажей зданий, выходящих на дворцовую площадь, были затянуты шелками и парчой, и образовывали множество открытых с одной стороны лавок. Эмиры, хозяева этих лавок, не скупились на их отделку, щеголяя друг перед другом своим богатством.
На прилавках лежали ювелирные украшения из драгоценных и полудрагоценных камней, китайские шелка, расшитые золотыми и серебряными нитями, удивительной работы головные покрывала из Персии, тончайшей выделки арабские ткани, проходящие через небольшое колечко, и всё это смешивалось с ароматами духов и благовоний, разлитыми в хрустальные сосуды, от которых кругом шла голова. В центре площади на невысоком помосте сидели музыканты и несколько девушек, профессиональных танцовщиц, танцевали персидские танцы.
Ардтуманд впервые была на такой ярмарке. Музыка, смех, пестрота нарядов бегум, ради которых и был устроен этот праздник, всё удивляло и радовало.
– Ардтуманд, смотри, какой шёлк! – Нания подняла кусок ткани с прилавка и приложила к лицу. – Правда, чудо как хорош?!
– Бери, красавица, – запел «продавец» эмир, – это ткань была соткана только для тебя! Для такой пери как ты! Я этот шёлк почти даром тебе отдам!
– Почти? – засмеялась Нания.
– Почти, – крутанул рукой эмир. – Ткань бесценна, но такой брильянт как ты, должен иметь достойную оправу!
Девушки засмеялись и перешли к другому продавцу.
Венецианские зеркала отражали солнце и весь базар. Девушки разглядывали себя в одном из зеркал.
– Смотри! – Нания дёрнула подругу за рукав. – Султан Джехан-Гир выбирает себе чалму!
– Где?
– Да вот же! У красной палатки!
Зрелище было просто потрясающее. Султан, как простой горожанин, торговался из-за каждой рупии, и было видно, что это доставляет ему большое удовольствие.
– Пять серебряных рупий за чалму? Почему так дорого? – держа тонкую золотистую ткань, говорил Джехан-Гир. – Ты где взяла такие цены, красавица?
– Где взяла, там уже больше не дают! – засмеялась «продавщица».
– И ткань-то какая-то жидкая! – султан посмотрел ткань на просвет и подёргал на прочность.
– Вы из неё верёвочную лестницу собираетесь плести, что ли? – удивилась «продавщица», и все вокруг, вместе с султаном, засмеялись. – Да этой ткани износу нет! Кто её носит на голове, молодеет лет на двадцать!
– Зачем мне на двадцать лет молодеть? Я тогда был простым принцем, а не султаном! Даю за неё две серебряные рупии!
– Шутите, господин?! За такую ткань две рупии? – округлила глаза красавица. – Да я лучше из неё юбку сошью, чем за такую цену продавать! Четыре рупии!
– Сошьёшь юбку, да помолодеешь лет на двадцать?! Что от тебя тогда останется? Ни один мужчина не посмотрит на грудного сосунка! – не остался в долгу султан. – Три рупии!
Ардтуманд и Нания засмеялись, глядя на эту сцену.
Около помоста, где танцевали танцовщицы, остановились двое молодых мужчин. Один высокого роста, стройный, с распущенными до плеч чёрными волнистыми волосами был принц Гурам сын султана Джехан-Гира. Его тёмно-карие глаза были грустны. Другой худощавый с более тёмной кожей, по которой можно угадать в нём выходца из раджпутов был Садулла-хан – преданный друг и визирь принца Гурама.
– Отчего вы грустны сегодня, принц Гурам? Сегодня праздник! Надо веселиться! Столько красивых женщин вокруг! Не каждый день увидишь такие розы!
– Сердце моё грустит, Садулла-хан, сам не знаю отчего. Как будто жду чего-то…
– Уж не влюблены ли вы?
– Нет, друг, сердце моё свободно.
– Посмотрите, как хороша та в зелёном платье, что примеряет серьги!
– Да, хороша, – равнодушно ответил Гурам.
Они шли между рядами палаток, где продавцы на разные голоса расхваливали привозной товар.
– Дыни из Самарканда! Свежие! Сладкие!
– Виноград из Бухары! Нежный, как губы любимой! – зазывали из палаток.
– Шелка и фарфор из Китая!
– А вот пряности из Бенгалии!
– Совсем забыл! Надо найти персики, Садулла-хан. Моя вторая жена Кандхари Бегум беременна, попросила, чтобы я купил ей свежих персиков из Самарканда.