Керау подошел ближе, пытаясь разглядеть, что меня заинтересовало за окном. Я повернулась к нему, не отказав себе в желании прикоснуться к широкой груди ладонью. Мышцы под моими пальцами заметно напряглись. Стук сильного сердца участился. Он подался вперед, сокращая расстояние. Золотые глаза что-то пытливо искали на моем лице и не находили. Брови озадаченно хмурились.
— Прекрасно, проникновенно, но не шедевр, — капризно скривил губы Созидающий. — Как ты создаешь шедевры, Лана? Кто твоя… как это говорят на Земле… муза?
Я пожала плечами, думая в этот момент, что хорошо бы посмотреть комнату Керау вместе с самим Керау, да ею и ограничиться на сегодня.
— Я не ставлю цель создать шедевр. Просто иду за вдохновением, подчиняясь чувствам и эмоциям, — стараясь быть вежливой, прояснила, как смогла, моменты своего творчества, разглядывая соблазнительные губы Керау, маячившие совсем близко.
— Каким чувствам? — нахмурил озадаченно брови эдерец и вдруг взорвался, сорвавшись на фальцет. — О чем ты?! Что за ерунда! Мозги мне не пудри! Шедевр — это результат филигранной работы ума и бездна таланта, способностей.
Поймав мой непонимающий взгляд, мужчина скрипнул зубами, раздраженно рыкнул и, не прощаясь, вымелся из комнаты. Я удивленно хлопала глазами, не зная как реагировать. Рядом послышался едва различимый хмык. Повисла пауза, я вновь поймала на себе задумчивый взгляд брюнета.
— Может, пойдем, посмотрим, где обитает капитан Керау Руми? — хлопнув ресницами, предложила свой вариант дальнейших действий.
— Если тебе интересно, — покладисто согласился Керау, все с той же задумчивостью разглядывающий выход. — Что это с Раулем? Никогда его таким не видел.
— Он тебя тоже… таким, — прояснила нервное состояние музыканта.
Мне, как репортеру, не привыкать к резкой смене настроений у звезд. Я давно научилась равнодушно относиться к этому, как к неприятной части работы и абстрагироваться, концентрируясь на хорошем. А мое хорошее топало сейчас рядом, и обещало стать еще лучше.
Глава 36
Глава 36
За спиной вниз мягко сползла ножом гильотины треугольная полупрозрачная дверь, в глубине которой серебристые, лупастые рыбки словно вмерзли в лед. Нижние сегменты с белыми и черными кораллами и серым песком внутри, медленно выползали из стены, достраивая ее до привычного моему взгляду дверного прямоугольника. Я нервно выдохнула, посочувствовав Керау-мальчишке, который тут жил когда-то. Треугольная комната капитана копировала музыкальный салон с той разницей, что была меньше, и окно хвасталось видом на чудный, спиральный небоскреб, ввинчивающийся в серую облачную хмарь. Панорамное окно, выдающееся широким клином, напоминало нос корабля и занимало половину комнаты. Слева от входа узкая кровать, покрытая синим покрывалом, принадлежала скорее подростку, чем взрослому мужчине. Керау в нынешнем его виде была попросту мала. Серый камень пола немного оживлял сине-голубой ковер. Одинокое кресло в углу на фоне окна словно парило в воздухе. В нишах серых стен ровными рядами расположились прозрачные носители информации и статуэтки незнакомых супер героев и множество моделей астролетов. С многочисленных постеров над кроватью призывно улыбались блондинистые полуголые красотки, и мчались к звездам серебристые астролеты. Единственные детали яркими пятнами выделяющиеся на фоне общей сине-серой гаммы. Справа от входа рабочий стол, где царит хаос из множества деталей какой-то настольной игры и несобранной до конца модели космического корабля.
— Давно я здесь не был, — задумчиво проговорил Керау, проводя пальцем по полкам, активируя танцующую и говорящую голограмму какого-то мультяшного забавного зверька. — Как уехал в академию, первые два года не появлялся. А как закончил обучение — заглядывал всего пару раз.
— Ты живешь не дома, — резюмировала я и прошла вглубь, пытаясь прочесть рекламную надпись на одном из заинтересовавших стенных плакатов.
— У меня служебная квартира, — ответил Керау, с размаху падая спиной на кровать.
Что-то в конструкции жалобно скрипнуло, пожаловавшись на неласковое обращение, но стоически выдержало приличный вес капитана.
Воображение оживило блондинок с постера и поместило обеих в пикантную сцену в личной квартире адмирала. Молча задавила в себе змею по имени ревность, поднявшую было голову.
— Как тебе Рауль? — поинтересовался эдерец, заложив руки за голову и уставившись на меня, разбирающую по буквам рекламную надпись о курорте на Лавалике, куда приезжают только что образованные пары молодоженов.
Я оторвалась от перечисления услуг, типа интимного массажа и приватных танцев, пытаясь постичь непонятную для землянки логику келемаххов.
Молодожены и интимный массаж… приват танцы?! М-да, нравы у них…
Уже открыла рот поинтересоваться, как они все это прокручивают без ревности и выяснения отношений, когда поймала напряженный взгляд эдерца. Керау сверлил наливающимся чернотой взглядом, явно ожидая ответ. С трудом вспомнила вопрос, и уже хотела было высказать правду, но прикусила язычок, понимая, что говорю о его родном брате.
О родичах, как о мертвых, или хорошо или никак.
— Цвет волос… красивый, — вспомнив экстравагантный внешний вид, нашла, что похвалить в близнеце.
— Он красится, — раскрыл тайну брата Керау, пряча усмешку и отводя взгляд с явным облегчением. — Старается быть отличным от меня.
— Надо узнать фирму, — пожала плечами, присаживаясь на край кровати и облизывая взглядом расслабившегося мужчину.
— И это все? — эдерец изо всех сил старался сохранить невозмутимость, но удивление неотвратимо просачивалось на лицо. — Все, что ты можешь о нем сказать?!
— По нему, как по мужчине — все. Но если ты о творчестве…
— Нет, не о музыке, — оборвал меня Керау и привстал на локтях. — Он же тебе понравился?
Я замялась, не зная, как сказать, чтобы не обидеть. У близнецов особые отношения, как бы со своей правдой впросак не попасть.
— Скажу прямо, как думаю, — получив кивок от эдерца, твердо продолжила:- Твой братец настоящий самовлюбленный павлин. И лично я в нем, как в мужчине, ничего привлекательного не нахожу.
— Вот как! А ведь он приоделся ради тебя. В перламутровом от кутюр ходит только на прием в Совет Созидающих, и то не каждый раз, — задумчиво разглядывая меня, проговорил Керау. — Теперь понятно, почему он психанул. Сломала шаблон — не растекшись от восторга лужицей у его ног. Ты же все равно что отвергла его — абсолютного любимчика женщин.
Пф-ф, ну и вкусы у местных дамочек!
Я выдохнула, понимая, что нашла верные слова и сама растеклась по груди эдерца, почувствовав, как руки привычно сжались на талии, прижимая к тренированному телу. Пальцы заскользили по спине, рисуя замысловатые узоры. Разглядывая любимые черты, осторожно обвела контур губ, потрогала жесткие щеточки длинных ресниц, любуясь совершенными линиями. Хорошо было лежать вот так, просто лаская друг друга взглядами и словами. На этот краткий миг я почувствовала себя абсолютно счастливой.
После воздействия ядовитых грибов Бирату келемаххи восстановились довольно быстро, но несколько седых волос осталось в прическе у каждого, а у Рау изменился цвет глаз. «Ржавое золото» — оксюморон, но сейчас я не могла найти другого определения для нового цвета радужки. Красновато-коричневые тонкие жилки часто избороздили чистый золотой.
— Я без ума от тебя, Керау, — прошептала, прикасаясь к губам в легком поцелуе.