Я скользнула взглядом по худощавой фигуре, возвышавшейся надо мной на целый метр, пожала плечами, решив помалкивать. Ничего отталкивающего в мужчине не было. Его вид казался непривычным. С тонкими руками и ногами, узкой грудиной, впалым животом, без половых признаков, не заметных в обтекающем тело, как вторая кожа, комбинезоне, он идеально подходил на роль инопланетного собрата по разуму.
— Я по вашим тоже, — буркнула, присаживаясь на вынырнувший из тумана более плотный сгусток воздуха, решив, что моя повышенная «волосатость» для лысого грона скорее неприятна.
Под пятой точкой мягко и низко просело, позволяя устроиться удобнее и откинуться на спинку, словно я плюхнулась на толстый поролон. Малыш, почувствовав изменения, вздрогнул и быстро задышал. Я успокаивающе погладила его по спине, поцеловав в острый кончик ушка, что не укрылось от глаз инопланетянина.
— Вот тут ты ошибаешься, землянка. Мы совместимые виды, и ты для меня вполне привлекательно выглядишь, — внизу лица вновь появилась темная щель, изображавшая улыбку.
Я с сомнением скользнула по паху грона, пытаясь разглядеть то, чем их вид совмещается с нашим. Мужчина, заметив мой взгляд, хохотнул.
— Половые органы находятся внутри, — ответил он на непрозвучавший вопрос. — Сейчас они втянуты в паховую щель, но при более близком контакте мало чем отличаются от человеческих. Но если ты хочешь посмотреть…
Мои щеки вспыхнули, я отрицательно замотала головой и быстро отвела глаза.
— Зачем здесь столько тумана? Ничего же не видно.
— Это атмосфера, сходная с той, что на моей планете. Нашей расе жизненно необходима повышенная влажность. Ну и маскировка от любопытных глаз вроде твоих, — мужчина выудил из марева треногу с овалом сиденья, аналог местного стула, устроился напротив, в паре шагов от меня.
Если прячут технологии, то планируют отпустить. Будущих трупов не опасаются.
Заявление грона вселило надежду. Я припомнила счастливую для землян новость, что нашей расой гроны не заинтересовались. Значит, я для него неинтересна, и у меня есть все шансы на спасение.
Но келемаххи? Что будет с теми, кто остался на астролете? Живы ли они? Жива ли мать этого крохи?
— Что будет с теми, кто остался на корабле? Почему вы истребляете келемаххов? Разумных…
— Сначала ты расскажешь свою историю. Как попала на Эдеру, — мужчина нахмурил бледный лоб, глубокие складки собрались там, где у людей растут брови и откинулся на спинку, материализовавшуюся за спиной, сложив руки на груди.
Мельком взглянув в лицо, заметила свое усталое лицо в отражении сотен фасеток. Ни волос, ни привычных бровей, ни век с ресницами. «Очеловеченная» стрекоза в упор пялилась на меня. Жуткое зрелище заставило вздрогнуть. Мужчина заметил мое невольное отвращение, но отреагировал спокойной улыбкой.
Глава 59
Глава 59
Сбиваясь, всхлипывая, вытирала выступившие слезы, грон заставил вновь пережить ужас катастрофы, внимательно слушая мою историю. Клубящийся туман потихоньку рассеивался, обнажая стены, глубокие ниши в которых были заполнены образцами незнакомой мне фауны и флоры, спрятанными за прозрачными силовыми полями. Едва не окосев, я все же выяснила, что нахожусь в лаборатории, где гроны проводили исследования. Столы, заставленные приборами, то появлялись из марева, то вновь их затягивала белесая муть. За плечом мужчины я заметила парящее обнаженное тело несчастного ушастого, сплошь утыканное множеством длинных и тонких спиц. По ним время от времени пробегали разряды энергии. Иногда разряды сталкивались, и тогда тело скручивала судорога.
— Вы проводите опыты над келемаххами? — потрясенно прошептала я, забыв про рассказ. — Я рассказала о себе. Теперь вы объясните, зачем уничтожаете разумную расу.
Малыш, заснувший на плече, заерзал и тихонько заплакал. Я погладила спутанные светлые волосики и покачала, стараясь успокоить. Грон с интересом уставился на ребенка.
— Эксперименты оправданы. Как и зачистка Низших келлосов, — равнодушно скользнул глазами по телу келемахха, превратившемуся в ежа.
Он задумчиво барабанил длинным пальцем с четырьмя суставами по собственному бедру.
— Они разумные. Уровень развития технологий келемаххов превосходит земной, — я изумленно оглядела инсектоида. — Это очевидно, что по уровню развития раса келемаххов стоит не ниже землян.
— Степень технической развитости расы не определяет уровень разумности, — пожал плечами мужчина, продолжая буравить меня взглядом. — Ты еще причисли их к Высшим за умение говорить.
Он фыркнул и отвернулся, презрительно процедив какое-то ругательство.
— А я, вернее раса землян, соответствует вашим нормам? Мы, значит, Высшие?
— Несомненно.
Сложные глаза инопланетянина отразили мое вытянувшееся в изумлении лицо. Пока я терялась в догадках, мужчина встал и скрылся в тумане. Механически поглаживая малыша, я покачивалась на мягком и упругом сиденье, теряясь в догадках.
— Пей. Здесь влажно, но твоя кожа не приспособлена впитывать влагу, как наша, — у носа материализовалась прозрачная колба, наполненная бесцветной жидкостью. — Это обычная вода. Не бойся.
Когда губ коснулся прохладный пластик емкости, почувствовала, что горло пересохло и жутко хочется пить. Сделав пару глотков, погладила кроху, предлагая ему воды на-эдерском. Малыш зашевелился, крохотная ручка ухватила колбу и потянула на себя.
— Зачем тебе ребенок другой расы, землянка? У тебя не хватит ресурсов его содержать? — мужчина, вновь устроившийся на стуле, наблюдал за малышом, жадно присосавшемся к воде.
— Он потерял мать. Напуган, — я растерянно посмотрела по сторонам, не зная, как объяснить грону обычные для землян вещи. — И он просто ребенок.
— Сострадание, — определил мой порыв спасти чужого малыша инопланетянин. — Забота ради заботы. Это и определяет тебя как Высшую. И всю вашу расу.
— Но келемаххи…
— Келлосы, которых ты зовешь келемаххи, руководствуются исключительно правилами и законами, уничтожив долгосрочные чувства. Именно закон о помощи и защите Созидающей заставил келемахха прийти к тебе на помощь в самолете.
— Какая разница почему он это сделал? Он же спас…
— Большая. Сегодня их закон защищает лишь Созидающих, а завтра разрешит геноцид любой расы, — раздраженно от того, что приходится объяснять обычные вещи, перервал меня мужчина. — Что сдержит разумного келлоса от исполнения такого закона?
— Человечность, вернее морально-этические нормы, — пробормотала я, начиная вникать в логику инсектоида.
— Но они отказались от чувств являющихся основой для проявления гуманности по отношению к другим. Наглухо заблокировали их, чтобы стать свободными от совести. А теперь приплюсуй технологии, что позволяют им путешествовать в другие вселенные. Что несет другим разумным раса, руководствующаяся только законами, но не обремененная морально-этическими нормами? — он замолчал, поднялся и шагнул в сторону парящего келемахха. — Счастье, что они озабоченны проблемой сохранения разума. Природа мстит за грубое вмешательство в святая святых. И пока видят решение в воровстве чужих Созидающих. Возможно, это спасло Землю от вторжения. Но если келлосы как-то решат этот вопрос, что ждет другие расы, которых они встретят путешествуя? Ты можешь дать гарантии, что они не уничтожат их?
— Но мы тоже не идеальны, — возразила, забрав пустую колбу у ребенка, мирно сопящего мне в плечо. — Земляне часто проявляют агрессию и жестокость по отношению друг другу.