— К чему стремиться ваша раса? Чему вы учите детей? Уничтожать других? — мужчина стоял рядом и всматривался в сопящего ребенка.
— Мы стараемся воспитать в них лучшее, — в душе соглашаясь с инопланетянином.
— Исключения всегда есть. Мы тоже не идеальны, но боремся с проявлениями насилия. А келосы решили стать бездушными роботами, руководствующимися законом. А робот, не оспаривая, уничтожит все, если получит директиву, — он презрительно скривился. — И при таком подходе они пытаются решить проблему шедевра, не понимая, почему их бесчувственные Созидающие не могут созидать.
— Они пытаются решить эту проблему, — вспомнила рассказ Керау и работе ученых.
— Нет, не пытаются, — возразил мужчина. — Пойми, землянка, это вы можете найти выход, продолжая работать над собой, стремясь к совершенству. Им не с чем работать. Это добровольно выбранный регресс. Их остается только уничтожить, чтобы обезопасить других.
Я задумчиво посмотрела на малыша, прикрывшего глаза длиннющими жесткими ресницами, веерами, легшими на пухлые щеки. Острое ушко дернулось, напомнив беременную эдерку и ее мужа из детского магазина.
— Нет, это не так! Они меняются, — я с надеждой подняла взгляд и прямо глянула в странные глаза грона. — Долгосрочные эмоции и чувства, пока отрицательные, проявляются все чаще. Я сама свидетель.
Суставчатые пальцы потерли крошечный подбородок. Раздвоенный как у гадюки язык выскользнул в ротовую щель, заставив меня замереть на месте, опасаясь нападения.
— Вот как?! Ты утверждаешь, что случаи проявления долгосрочных эмоций у келемаххов имеют место?
— Да, неоднократные, — спешно закивала я, косясь на резко переменившегося инсектоида.
Не говоря ни слова больше, мужчина резко развернулся и исчез в белесой плотной дымке. Я выдохнула, молясь богам, чтобы мои слова были услышаны. Маленький эдерец проснулся и, молча играя, теребил золотого феникса, покачивающегося в ухе. Я прижалась губами к пушистой светлой макушке, борясь с приступом паники. Грон вернулся так же неожиданно, как пропал. За его спиной маячила парочка глазастых охранников.
— Действия по зачистке приостановлены. Твои слова подтвердились. Один из келлосов, охранявших гражданский транспорт, проявил долгосрочные чувства, и приборы это зафиксировали, — равнодушие в лице грона сменилось озабоченностью. На лбу пролегла пара складочек. — Сейчас ты пройдешь в камеру. Твою участь будем решать позже. Нам нужно разобраться во всем.
— Ситуация изменилась? Чем это грозит келемаххам? — я поднялась, подступив на пару шагов к мужчине.
Он еще раз смерил взглядом спокойно играющего ребенка, развернулся и, прежде чем скрыться в тумане, бросил через плечо:
— Карантином…
Глава 60
Глава 60
На плечо легла суставчатая ладонь, подтолкнула, понуждая идти вперед. Двое флегматичных инсектоидов, легко ориентируясь в клубах дымного марева, без проблем находили верную дорогу. Я доверилась конвоирам, отчаявшись разглядеть хоть какие-то ориентиры на случай побега, раздумывала над изменившейся ситуацией.
Интуиция подсказывала, что мы движемся по кругу. Корабли гронов имели знакомую землянам дисковую форму.
Похоже, они давно знакомы землянам и не одно столетие контролируют нашу цивилизацию. Может так они вышли на келемаххов, когда те заинтересовались земными Созидающими?
Меня втолкнули в проем в стене, и вездесущий туман тут же заволок пространство за спиной, скрывая вход. Я огляделась, с удивлением узнавая в сидящих на полу силуэтах пассажиров рейса на Лавалику. Уставшие женщины, старики и дети чутко дремали, вздрагивали, вскрикивали во сне, прижавшись спинами друг другу, избегая странной мебели, используемой на корабле гронов. Малыш, все это время осторожно наблюдавший за окружающим, узнав своих остроухих, напрягся, всматриваясь в лица.
— Заметил маму? — тихо шепнула ему на ухо. — Я бы поискала ее, да боюсь наступить в этом тумане на спящих.
Ребенок серьезно глянул на меня, будто понял все, что я сказала и тихо, но отчетливо произнес:
— Я Курти, а маму зовут Тайрин. Туман не мешает. Он прозрачный. Вон там плакса Олли и ее мама Тота. Они летели рядом с нами.
Кроха указал пальчиком на пару, полноватую шатенку, укачивающую на руках худенькую, светловолосую девочку, устало трущую кулачками покрасневшие глаза.
— Сейчас все отдыхают. Проснуться и все расскажут, а пока давай поспим. Меня ноги не держат.
— Держи, — малыш протянул синюю таблетку в прозрачной упаковке, засовывая в рот похожую. — Это сладость. Когда я хочу кушать, мама дает ее. Я люблю красную, а синюю не очень.
Кивнув ему, я взяла угощение, подошла к знакомому выросту и погрузилась в мягкое кресло. Сунув в рот кусочек таблетки с ярким вкусом манго, закрыла глаза и моментально погрузилась в сон, едва замечая, как ребенок дергает за золотого феникса, забавляясь новой игрушкой.
— Курти, ты жив?! Ох, малыш, а твоя матушка… — причитания женщины оборвались, на неприятно высокой ноте, вырывая из объятий сна. Спохватившись, женщина шепотом добавила:- Поиграй с Олии, детка, дай Созидающей отдохнуть.
Малыш послушно соскользнул с колен и пополз к хнычущей девчушке. Я с тревогой следила за «моим» ребенком, скрывающимся в тумане с головой.
— Сироткой остался, — заметив, что я очнулась, тихо заохала женщина, глядя на тихо играющих детей. — Мать его гроны еще на корабле убили. Бедняжка грудью прикрыла свою пару Созидающего. Да что толку-то, всех за неповиновение. А вы…
— А я была на допросе, — удовлетворила интерес женщины, оглядывая тревожно спящих пленников.
— На допросе?! Ну да, вы же землянка. И что нас всех тоже, как тех на корабле? — женщина заглянула мне в глаза. На донышке темных зрачков с латунной радужкой плескался неподдельный страх.
— Я не знаю, но что-то изменилось. Истребление прекратилось, а что взамен придумали гроны — не знаю.
Я видела лабораторию, видела, что гроны делают с пленными келемаххами. Для них раса лемурийцев — подопытные кролики. Возможно, бедных эдерцев ждет участь узников концлагерей. Пугать и так напуганную женщину не хотелось, я постаралась дать максимально обтекаемые ответы. Женщина почувствовала мое нежелание говорить, внутренне согласная с этим, и сменила тему.
— Я Тота, а вы Рус-Лана, Созидающая иномирянка. Я смотрю все шоу про вас, — глаза женщины вспыхнули восхищением и тут же потухли, осознавая свое нынешнее положение. — Я в восхищении. Ваши платья великолепны. Я заказала себе, но получу заказ только к весне. Так велика очередь. И Созидающие всегда вне общей очереди.
— Да, платье, — я рассеяно посмотрела по сторонам, туго соображая, о чем толкует женщина. — Вам пойдет этот фасон. Только кремовую основу. Замечательно с вашим цветом глаз.
— Правда?! Ну если вы так считаете… — Тота зарделась, и огладила полноватые бедра, представляя на себе светлое платье с вышивкой. — Я бы не хотела показаться навязчивой, но ваш роман с адмиралом Руми…
— Я бы не хотела обсуждать адмирала, — прервала женщину, напряглась, заметив тень, промелькнувшую в гуще тумана в месте выхода.
— Вы не обижайтесь, Рус-Лана, — пошла на попятную остроухая. — Ваши отношения необычные для келемаххов.
— Чем же? — раздраженно дернула плечом, всматриваясь в выход, где уже явственно мелькали загадочные темные тени.
— У вас словно Созидающая не вы, а он. Это необычно, — выдохнула женщина, скрывая жгучий интерес. — Вы делаете подарки мужчине, связанному обязательствами с другой.