Татьяна объявила, что нужно доедать домашнюю снедь, собранную в дорогу, а кофе можно выпить и в купе. На столе появились пакеты с курицей и пирожками. Гуров вызвался сбегать в буфет за колбасой, но его остановили. Пришлось со вздохом угощаться чужой едой, смущенно намекая, что он теперь в должниках.
В ресторан обитатели третьего купе выбрались около часа дня. Никто не отказался от пива, которое предложил всем Гуров. Веселая беседа вновь закрутилась вокруг всевозможных жизненных историй. Алина по обыкновению под капризными взглядами Татьяны упивалась фривольными подробностями. Гуров пытался нивелировать щекотливые темы смешными историями.
Часа через полтора компания, покурив в промежуточном тамбуре вагона, ввалилась в свое купе. Алина, которая вошла первой, нахмурилась и молча остановилась между диванами. Гуров насторожился, потому что кое-какие предчувствия появились и у него.
– Таня, загляни-ка в нишу, – тихо попросила Алина подругу, уставившись на неопрятно свесившийся матрас.
Татьяна была самой опрятной и аккуратной в их троице. Даже поднимаясь, чтобы поправить перед зеркалом волосы, она обязательно оправляла на своем диване матрас, простыни, одеяло. В полной тишине девушка приподняла диван, Гуров тут же бросился помогать. Рядом с сумками девушек под диванной полкой не хватало подарочного кейса с напитками. Все хорошо помнили, что в первый же день, когда Татьяна его демонстрировала, она не засунула кейс в дорожную сумку, а просто поставила в нишу. Теперь его не было. Быстрая проверка показала, что все в здравом уме и твердой памяти. Никто кейса в другое место не клал, да, собственно, его в купе и не было. Гуров не поленился даже заглянуть в багажную нишу над дверью купе.
– Украли! – всхлипнула Татьяна и опустилась на свою постель.
Глаза девушки, которые она беспомощно переводила с Гурова на Алину и обратно, стали наполняться слезами.
– Все, я пошел поднимать шум, – заявил Гуров, решительно отодвигая дверь.
Прибежала проводница, через пять минут заявился бригадир проводников. Гуров двинулся выяснять по другим купе, не видел ли кто чего подозрительного, но все пассажиры вагона дружно отнекивались. Когда он вернулся после обхода, то застал Алину, которая нежно обнимала Татьяну за плечи и успокаивала, периодически гладя по голове. Еще через час появились представители транспортной полиции, которые начали фиксировать факт кражи и опрашивать пассажиров.
К удивлению Гурова, из купе не пропало больше ничего. Он вспоминал, что кейса не видел никто, кроме соседа из четвертого купе, который входил к ним в тот момент, когда Татьяна хвалилась подарком. Гуров в четвертом купе был и вопросы свои задавал в том числе и этому мужчине. Но только теперь сыщик подумал о том, что реакция этого мужчины, когда тот узнал о краже, была странной. Испуг? Нормально, особенно если учесть, что он к ним в третье купе заходил, нож просил, потом возвращал. Теоретически мог видеть вещи и приложить руку к краже. В этой ситуации его испуг объясним. Но Гуров теперь подумал, что это не был испуг человека, который безвинно попал под подозрение. Скорее этот человек расстроился, даже разозлился. Почему? По той же причине, что безвинно попал в категорию подозреваемых?
Думая о своей тайной миссии, сыщик стал прокручивать в голове события последних двух дней. Интуитивно он чувствовал атмосферу чего-то не совсем обычного. Интуиция что-то подсказывала, но он не обращал внимания, развлекая попутчиц. Теперь стоило об этом подумать серьезно. Кража нелепая, но какую-то цель она имела. И относилась ли эта цель к нему лично и к его миссии? Если бы кейс ему подбросили и обвинили в краже, тогда понятно. Его задерживают, снимают с поезда. И он какое-то время никуда не едет и в Читу попадает с большим опозданием. Или еще лучше: он начинает размахивать своим удостоверением, которое достанет из тайника. И всем станет ясно, что он полковник полиции. Но кейса ему никто не подбрасывал и подбрасывать уже не будет, потому что он с девушками первым делом перерыл все купе. Смысл в этой краже? Может, все проще и кто-то просто позарился на дорогую с виду вещь?
Бригада путевых обходчиков двигалась по перегону, толкая перед собой по рельсам ручную тележку с инструментом. Дежурный осмотр полотна на участке подходил к концу. На очередном повороте бригада остановилась для замеров расхождения. Самый молодой член бригады, семнадцатилетний паренек, бросил рукавицы на тележку и рысью бросился с откоса в кусты. Вслед понеслись шуточки. Парень с самого утра страдал животом и то и дело бегал в кусты.