День разгорается солнечный. Самая погода копать картошку. Предлагаю это Агафье. Но, несмотря на то, что картошка вся замерзла и ботва полегла, она это делать не разрешает: «Рано!». У хозяйки другая задумка — перегородить речку для ловли рыбы. Конечно, запас рыбы на зиму нужен и загородку следовало бы сделать. После завтрака собираемся этим заняться. Но, вчера я специально проходил в то место, ниже по Еринату, и мне кажется, что нам это сделать не удастся. Вода достаточно высокая и даже порожняком в том месте оказалось очень трудно перейти реку. А ведь нужно будет перекидывать поперек длинные бревна, и устанавливать загораживающие щиты. Так что, думаю, это нам не удастся. Анисим Никонович наотрез отказался это делать, сердясь на Агафью за несогласие к переселению и учитывая высокую воду в реке. А сам он ранним утром ушел на рыбалку на Курумчук. А может золото помыть? Вчера он за день поймал всего три хариуса — это, конечно, не рыбалка и стоит ли снова в такую даль бить ноги?
В 13 часов отправляемся сооружать загородку на реке, это метрах в 700 ниже по Еринату. Против ожидания, вода на реке несколько спала, и перебрести её можно довольно свободно. Так что начинаем работу. Устанавливаем козлы, или как говорит Агафья — кобыльники, с двумя ногами, упирающиеся в дно реки. Отыскиваем на косах и сплавляем по речке слеги — длинные стволы деревьев, соединяющих между собой кобыльники. Недостающие слеги спиливаем в лесу и перетаскиваем на берег.
Через несколько часов напряженной работы слеги установлены и закреплены на кабыльниках. Теперь 35-ти метровую реку можно перейти по ним. Однако из воды нам вылезать рано. Через 3–4 метра в дно реки вбиваем колья. Следующим этапом, важным и ответственным, является укладка и закрепление «запусков» — решеток, сплетенных из длинных палок. Они пропускают воду, но не дают рыбе пройти. Этими запусками мы должны перегородить реку, кроме того, места, где будет слив и ловушка для рыбы. «Запуски» укладывают поперек реки до дна. Они упираются на колья, вбитые в дно, и привязанные к слегам проволокой. Донная часть «запусков» приваливается камнями, а чтобы рыба не прошла у дна, дополнительно на дно укладываются длинные ивовые «веники» и также придавливаются камнями. У наклонно уходящих в дно кобыльников укрепить герметично «запуски» не удается, поэтому здесь ставят их вертикально из коротких прутьев, и называются они уже «зельё». После перегораживания реки, у левого берега устанавливаем «творилину» — доску с выпиленным полукругом, куда вставляется желоб из выдолбленной колодины, и в которую будет сливаться вода, и проходить рыба, которая затем попадет в ловушку из веток ивы — «сурпу».
День ярко-ярко солнечный — просто золотой. Если утром было 4 градуса мороза, то в середине дня, наверное, 17–18 тепла. К концу дня лица у всех нас красные от солнца и ветра, как из бани. Михаил Яковлевич многое снял на камеру, а Лев Степанович на фотоаппарат. К сумеркам грандиозное сооружение готово и если рыба ещё не скатилась, то ей остается только попасть в «сурпу» — другого пути нет. Завтра результаты этой дикой работы будут видны. На реке между делом приводили Агафье доводы о переезде к родственникам (не понадобится надрываться на такой тяжелой работе в воде и др.), но безрезультатно.
Умотанные до предела и с промерзшими ногами и руками (почти весь день бултыхались в ледяной воде Ерината) возвращаемся домой. По пути пробовал забросить мушки на ямочках — рыбы нет. Агафья наряду с нами работала все это время. Как это многочасовое стояние в ледяной воде скажется на её слабом здоровье? Однако выгнать её из воды было невозможно, да и никто из нас четверых никогда не делал подобную работу, так что ей все надо было показывать нам на деле.
Ужин. «Сугрев» под хрустящие малосольные грибы, принесенные Агафьей, В жарко натопленной избе укладываемся спать. А перед закрытыми глазами продолжает плыть голубовато-прозрачная вода Ерината.