Дочь бежит в школу, а я домой. Оказывается, идти по асфальту необыкновенно легко. А раньше я этого как-то не замечал. По пути встречаю несколько знакомых соседей. Но все они проходят мимо, не здороваясь. Вероятно, я очень «здорово» выгляжу, если никто меня не узнает. Но вот и дом! Все же как хорошо, что он существует на свете и в него можно возвращаться после дальних странствий!
Глава вторая
Вновь к Лыковым
4 декабря 1985 года. Завтра планируем выезд в Таштып и далее к Лыковым. Состав экспедиции почти прежний: художник Эльвира Викторовна Мотакова, писатель Лев Степанович Черепанов и я. Как утверждают мои близкие знакомые, выразительно покручивая указательным пальцем у виска, мы ненормальные люди — психи. С точки зрения обывательской психологии это, вероятно, так и есть. Ведь на улице 32–34 С мороза, а в тайге, наверное, еще хлеще. Идти в такую погоду к Лыковым — это, мягко говоря, несерьезно. Но, как ни странно, именно это и привлекает. Испытать себя, глянуть на те места (уже виденные нами осенью и летом) в это глухое время года, почувствовать мощь и суровость Саянской тайги зимой, ощутить и прочувствовать жизнь этих отшельников в крайне экстремальной ситуации — так интересно и важно, важно для понимания мира, познания людей, природы и самого себя.
Вечером звонок из Абазы, говорит Николай Пролецкий, наш товарищ по предыдущему походу. Он узнал от геологов, что мы собираемся к Лыковым, и спешит нам дать последние новости и информацию к размышлению. Оказывается, что он был у Лыковых неделю назад, когда еще не было сильных морозов. Лыковы живы-здоровы, передавали нам привет. Снега в тех местах пока не очень много — сантиметров тридцать. Ледостава на р. Абкан еще нет и нужно ее несколько раз переходить вброд. Легко сказать — вброд! Это в резиновых сапогах, при температуре более 30 °C мороза! Да и вообще возможно ли? По словам Николая, надежды на то, что последние сильные морозы быстро скуют реку, нет. Да и идти по такому льду очень опасно — в отдельных местах на быстринах лед может оказаться очень тонким, а купание в реке — смертельным. Советует нам хорошо подумать, прежде чем пуститься в путь.
Звоню Льву Степановичу, сообщаю эти новости. Решаем, что машина запущена и остановить ее нельзя. «Войска двинуты в наступление!» Доберемся до места — там будет виднее. На том и порешили.
5 декабря. С утра много дел. Занимаюсь чем угодно, только не подготовкой к трудному походу. Печатаю план работы методического Совета по производственной практике, выправляю характеристику на себя, которую сегодня будут обсуждать на парткоме в связи с подачей на конкурс профессора. В три часа партком заслушал характеристику, по моей личности выступил зав. кафедрой М. И. Гульман, характеристику утвердили, пожелали успеха. Затем долгое заседание парткома по производственной практике, беготня с подписанием актов экспертизы и статей, которые уже давно нужно было отправить в Москву О. Д. Колюцкой, и около шести часов вечера я появился дома. Ужин-обед, быстрые сборы, рюкзак собран (наверное, потом окажется, как всегда, что я что-то забыл) и в 9 часов вечера лечу на железнодорожный вокзал. Там меня уже поджидают спутники. Поезд тронулся — мы в пути.
6 декабря. В 9 ч.30 мин. мы в Абакане. Встречает Николай Николаевич Савушкин, начальник Хакасского лесничества. Усаживает нас в «газик» и мы отбываем в Минусинск в геологическую экспедицию.
Начальник экспедиции — Шумилов Юрий Викторович, человек 53 лет с умными глазами и интеллигентным лицом, радушно встречает. Живо интересуется нашими планами, обещает всячески содействовать их осуществлению. С интересом вспоминает свои посещения Лыковых, рассказывает интересные подробности. Например, Наталью и Агафью страшно удивило махровое полотенце. «Это как же такими петельками можно соткать? На станке же натягивать нужно». Им и в голову не приходит, что кроме их ткацкого станка есть еще и более совершенные.
Узнаем много интересных подробностей о работе здешних геологов, о новых перспективных месторождениях, осматриваем интереснейшую коллекцию минералов. Асбест (крупнейшее в мире месторождение), кальцит, магнитный железняк, гранат, золото, мрамор — чего только нет в недрах Саян. На Волковском месторождении работы будут продолжены и Лыковым пока не грозит одиночество.
В беседу включается главный инженер экспедиции Валерий Михайлович, человек еще молодой. В отличие от эмоционально открытого и заразительно смеющегося Юрия Викторовича, он более суров, даже жестковат, предельно краток и точен в суждениях. Однако в обоих этих людях, столь разных по характеру, есть одна ярко выраженная черта — они до глубины души влюблены в Саяны, тайгу, реки, горы, неповторимую красоту. Нужно только видеть, как говорит Юрий Викторович о Кандегире, или Валерий Михайлович — о «лежащем Саяне». По словам Юрия Викторовича, тот, кто хоть однажды увидит Кандегир с его каньонами, стремительно летящей, белой от бурунов водой, ощутит захватывающую неповторимость этой реки, тот уже больше не сможет сюда не вернуться. Валерий Михайлович же больше потрясен районом «лежащего Саяна». Горы там создают такой рельеф, что кажется, будто лежит человек. А скалы там есть — «перья», с основанием около 10 метров и высотой до 600 метров! «Когда летишь на вертолете возле этих „перьев“, то и внизу далеко-далеко и вверху конца этого пика не видно. Потрясающе!»