9 декабря. Утро медленно разгорается. Вот уже снежный голец на противоположной стороне Абакана порозовел, и вскоре солнце залило верхушки наиболее высоких гор. Тихо, тепло. Полная тишина вдруг нарушается стрекотанием кедровки, через некоторое время пискнула сеноставка. Тайга просыпается!
Завтрак готовим на костре. Агаша молится, потом пишет письмо Василию Михайловичу Пескову. Освободившись от хлопот, показывает нам подаренные Пролецким детские игрушки (кукла в пестрой одежде, резиновая девочка в зимнем одеянии с пикулькой, плюшевая собачка, фарфоровый маленький мальчик). Спрашиваем: «Играешь в куклы?». Смеется: «Никого не знаем, не можно». Спрашиваем: «Почему?». Оказывается, что это запрещено святыми писаниями. Смеяться, петь, плясать, играть «мертвыми детьми» (куклами), по словам Агаши, «никак не можно». «Игры ведут в муку вечную, в негасимые огни», — эту фразу и другие, запрещающие играть, плясать и смеяться, Агаша читает нам из «Иоанна Златоуста», 7306 года издания. В руки игрушки Агаша боится брать. Я беру резиновую игрушку с пикулькой, она издает плачущий звук — Агаша ойкает и на всякий случай отходит подальше. Нажимаю на куклу еще раз и снова: «Ой, страсти какие!»
Из «Иоанна Златоуста» узнаем и о врачах. «Духовный отец лечит душу, а врач — тело», — читает Агаша. Лука Евангелист, оказывается, был врачом. «Волхвы-то наговорами лечат, это страшно, это не врачи», — говорит Агафья. Увлекаясь, Агаша читает нам из своих святых писаний различные наставления, вроде — «Сотвори себе имя человек кроткий». Оказывается, что грешник «умирает», а праведник «преставился от суетного жития сего в вечный покой», «воскреснут на жизнь вечную, воскреснут же не душами, но телами». «Души бессмертны, а тела мертвы». «Тело без души истлеет».
Начитавшись святых писаний, Агаша пишет мне про Козьму и Домиана в ту же книжицу, куда она записывала и в 1983 году: «Славные врача земным пети подобает: Козьме и Домиану светим чудотворцы и безсребреницы Козьмо и Домиане молите бога о нас. Писала Агафия 26 ноября от Адама лета 7493. С праздником Рождества Христова от Адама лета 7494».
Пока мы беседуем с Агашей, дед сидит на своем «гобчике» и внимательно слушает. Рядом с ним на белой (вернее на бывшей белой) подушке с кружевами нежится кот. Дед, почесывая у него за ухом, вопрошает: «Чо думаш, чо думаш?». Вскоре, пока Агаша занялась какими-то домашними хлопотами, Карп Иосифович активно включается в разговор. Чувствуется, что ему необходимо утолить голод общения. Дед рассказывает разные истории из своей жизни (в основном, периода гражданской войны и до Отечественной) образным и живым народным языком. Например, «Поклон от лица и до сырой земли». Из этих рассказов мы узнаем, как и где Лыковы жили, что с ними случилось. Вперемешку идут и чудные истории из святых писаний. Все это Лев Степанович свободно записывает на магнитофон, Лыковы на него уже не обращают никакого внимания.
Замечаю, что в уголке на лавке лежат так и не тронутые яблоки, привезенные нами. Спрашиваю Агашу: «Почему яблоки не ешь?». — «До праздника святого Николы долежат, поди», — отвечает она и добавляет певуче: «Красивые!».
Оставляю Агаше бинты, вату, мазь Канькова, апизатрон, стрептоцидовую мазь, плитки парафина. Даю подробные пояснения, чем и когда пользоваться (я уже убедился, что она все точно запоминает). Спрашиваю, нужна ли им баня, если бы она была, то мылись бы они или нет? Оказывается, баня очень нужна. При этом выясняется, что «по женской потребе» Агаша ходит мыться на улицу («в чащобу»), в любую погоду. «Зимой-то шибко худо!» — говорит она. Последний раз мылись в мороз и бурю, после этого все и болеет. Агаша сама улавливает прямую связь своей болезни, кашля с мытьем на морозе, но оказывается, что в избе, где «тятя», мыться «никак не можно», а попросить его погулять несколько минут на улице Агаше не позволяет воспитание. Вот поэтому она каждый раз берет с собой ведро нагретой воды и идет мыться в чащу. Это в ветер, мороз и снег-то! Выходит, что Лыковым баня жизненно необходима и нужно помочь им её построить.
В ожидании вертолета пилим с Львом Степановичем дрова. Распилили одну «кедру» и березу. Работать трудно, возникает чувство нехватки воздуха, одышка — это отмечают все участники экспедиции.
День ярко солнечный, тихий, с первозданной белизной и искристостью снега. Быстро холодает.
Во второй половине дня, с согласия хозяев и при прямом участии Агаши, предприняли генеральную уборку избы, пол в которой не мылся два года. За это время накопилось несколько ведер различного мусора и хлама, особенно под печкой. Все это выгребаем, выметаем, валим в костер и сжигаем. Женщины моют полы. После уборки воздух в избе сразу стал легче — это даже дед отметил. Умаявшись, с удовольствием пьем чай с брусничником и багульником. А Лыковы сегодня «завтракали» около 5 часов вечера — некогда было, да и «пост» начинается.