Вскоре, толкая перед собой железную бочку, появилась Агафья с Николаем Алексеевичем. Последний выглядит весьма экзотично и чем-то напоминает лесного гнома. Он маленький, приземистый человек с черными живыми глазами, моложавым лицом и густой седеющей бородой. На ногах загнутые резиновые сапоги, за кушаком — топорик.
Агафья рада несказанно. Тут же бросается рассказывать все перипетии своего перехода на новое место жительства. «Тридцать пять раз ходила, два раза летала на вертолете, много раз ходила на Каир просить вертолет, никак не могла допроситься, чтобы помогли переселиться — и все одна», — говорит Агаша, еще не отдышавшись с дороги. «Ерофей отказался помогать. Только одно слово выправил (сдержал) — помогал дом рубить. После того как таскала (переносила из избы в избу), то две недели на ноги вставать не могла. Ерофей нисколь, никак не помог, даже разругалась. Тогда умолкли-то и все. Поплакала, полежала — до того он меня оскорбил», — скорбным голосом повествует Агафья.
Спохватившись, что еще не показала нам избу, Агаша соскакивает и приглашает пройти: «Избу-то посмотрите. Новая!» Пригнув голову, входим в пахучую смолой избу. Пол еще чистый и светится новыми половицами. В восточной и южной стенах прорублено три окошка, довольно светло. В «красном» углу уже сделана божница на свежеструганной доске. Иконы почищены груздями и сверкают. На полке под божницей аккуратно расположены религиозные книги. Слева от входа заложено из камней основание будущей русской печки. Агаша поясняет, что сегодня принесенная бочка будет разрублена вдоль пополам и послужит сводом для обкладывания ее камнями. Вот какой выход из трудного положения с сооружением печки нашла Агаша! В смекалке и сноровки ей не откажешь. В этой обширной (по сравнению с прежней) избе, источающей древесно-таежный аромат, Лыковым, конечно, будет лучше.
Оказывается, Н. А. Линков в этой избе пока что не живет. Он устроился в старой избушечке, где отдельно от Лыковых молится и проходит испытательный срок. Не исключено, что в чем-то «староверческие» установки и толкования отдельных моментов учения у двух сторон не совпадают, поэтому они пока присматриваются и прислушиваются друг к другу, а молятся — врозь.
Пока хозяева рассказывают нам свои новости и с удовольствием, с какой-то чисто детской радостью, показывают новое хозяйство, Александр Матвеевич уже достал свою фотокамеру и пробует снимать. Но Агафья хорошо слышит треск аппарата и боязливо оглядывается. Кинооператору приходится прятаться за деревьями, за углом дома и даже маскироваться на чердаке избы, уходить дальше в лес или вверх по огороду.
Агаша, посмотрев на небо и кругом, решает, что сегодня ночью может быть заморозок, и торопится «прибрать» (вырвать стебли со стручками) горох. По ходу этого занятия она с охотой отвечает на все, льющиеся как из рога изобилия, вопросы доцента В. И. Шадурского. Видно, что он столкнулся с очень интересными приемами и методами земледелия, а горох Агафьи его просто поражает. Горох очень крупный и «выдюживает» пять градусов мороза. «Я такого еще не видывал», — констатирует Витольд Игнатьевич. К вечеру весь горох убран и Агаша с удовлетворением говорит: «Управились с горохом, слава богу!».
У костра завязывается оживленный разговор, непринужденное, доставляющее всем радость общение «мирских» людей и «таежных робинзонов». Узнаем, что зиму Лыковы перенесли, несмотря на все трудности, сносно. Правда, кашляли, но «не очень». Пользовались травами и мазями, перцовым пластырем и горчичниками, которые мы им оставляли прошлый раз, но таблеток не принимали. Зимой Агаша, вырубая лес под пашню, «порушила» (поранила) палец, так воском и йодом залечивала.
Разговор подтверждает наши предположения, что основными причинами, заставившими Лыковых переселиться на новое место жительства, был не уход их подальше от людей, как многие думают, а истощение пашен и поиск места, где «легче дышится и больше солнца». В этом плане место на Еринате, конечно же, лучше прежнего. Оно расположено значительно ниже над уровнем моря и открыто со всех сторон солнцу, а земля более плодородная — чернозем. Место это закрыто от ветров, особенно надежно — от северных. «Агаша, а скажи честно, уходя сюда, вы не хотели спрятаться от людей, чтобы никто к вам не приходил?» — спрашиваю я. «Да никуда-то нам не деться, сядут на вертолет-то и увидят сразу», — был ответ.