По крутым сходням спускались грузчики в залатанных и липнущих к телу шароварах. Пот узкими струйками сбегал по спинам.
— Вира!.. Майна!.. — то и дело раздавались слова команды.
Тихон подошел к ним. Суханов приветливо улыбнулся. Приглянулся ему бывший унтер-офицер с первой встречи. Много пришлось Тихону поработать, пока грузчики признали его за своего вожака. Он выполнил требование Совета, создал красногвардейскую дружину в порту. Красногвардейцы избрали его командиром.
— Как трудимся? — спросил Суханов, указывая на причал.
— Пароходы, товарищ председатель Совета, разгружаются раньше времени, — по-военному отрапортовал Тихон.
— Так оно и должно быть!.. Ну, говори, Ожогин, как живешь?
Тихон хмуро ответил:
— В магазинах по полкам крысы шныряют… А спекулянты дерут три шкуры. Не признают советских денег, николаевские подай им… Голодно рабочим…
— Знаю, Ожогин. Совет решил конфисковать зерно у хлеботорговцев. Коммунистов мобилизовали на это дело. Из Москвы пришла телеграмма. Для нас закуплено в Маньчжурии двести тысяч пудов хлеба. Расскажи рабочим…
К причалу подошел пароход «Конан-Мару». На мачте взвился белый флаг с красно-лучистым кругом.
— Груз для японской конторы «Исидо», — пояснил Тихон.
Подкатил автомобиль. Из него вышел коротконогий тучный директор фирмы «Исидо» Мацмай. Увидев Суханова, снял шляпу, учтиво поклонился.
— Не нужна ли наша помощь, господин Мацмай? — осведомился Суханов.
— Благодарю. Очень благодарю. Мы обойдемся своими силами, — ответил Мацмай. — Привезли медикаменты.
Директор фирмы помахал шляпой и, любезно раскланиваясь, поспешил на пароход.
— Что-то Мацмай сегодня чересчур суетлив и почтителен, — следя за пароходом, сказал Суханов.
— Странно, что он отказался от нашей помощи. Им такой пароходище хватит разгружать на неделю, а нам на двадцать часов работы.
— Да, странно. — Суханов испытующе поглядел на Ожогина. — А ты, Тихон, разузнай, что у них в трюмах.
Суханов дружески хлопнул Ожогина по плечу и направился в Совет. Шадрин пошел посмотреть на разгрузку.
Тихон Ожогин пошептался с грузчиками и тоже стал наблюдать за тем, как разгружали судно.
Мимо него прошел худенький кореец. Напрягаясь под тяжестью груза, он прерывисто дышал, пот катился по изможденному лицу. Не останавливаясь, кореец тихо попросил пить. Японский приказчик услышал, ударил его стеком.
— Не смей! — крикнул Тихон. — Здесь Советская республика, вы обязаны соблюдать наши законы.
Приказчик погрозил корейцу кулаком и вернулся на пароход.
Тихон зачерпнул ковш воды из бочки, протянул грузчику. Тот жадно стал пить.
— Моя — Ким, корейса… Спасибо, капитана!
В это время подъемный кран поднял большой ящик. На ящике, обтянутом рогожей, алел красный крест. Груз повис в воздухе и, покачиваясь, поплыл над причалом. Сгрузили на берег уже ящиков двадцать, как вдруг трос лопнул. Душераздирающий крик повис над бухтой. Японского матроса, не успевшего отскочить в сторону, зацепило ящиком. Сейчас же появился Мацмай.
Рассыпая направо и налево удары стеком, он поспешил к месту катастрофы.
Но Тихон вырвал у него стек, выбросил в воду. Грузчики, оттеснив Мацмая, бросились к ящику.
— А ну, ребята, нажмем!
Стягами приподняли ящик. Японский матрос был жив. Шадрин поднял его на руки, понес в околоток.
Работа прервалась. Японские матросы столпились вокруг русских грузчиков, благодарили, хлопая по плечу, совали на память свои маленькие трубочки, какие-то значки.
Тихон закинул за плечи рогульку.
— А ну, помоги, вали на спину.
Жилистые руки подхватили ящик и взвалили на его широкую спину. Покачиваясь, Тихон пошел по гнущемуся трапу.
— Чугун там, что ли?
Ожогин подгибался под тяжестью.
— Куда вы? Что делаете? — встревожился Мацмай.
— Поможем, — дружелюбно отозвался Ожогин и, вдруг споткнувшись, со всего размаху швырнул ношу на бетонированный пол. Ящик раскололся, как спелый арбуз. Из него вывалились новенькие винтовки..
Грузчики приостановили работу. Раздались негодующие возгласы. Ожогин вскочил на ящики, накрытые брезентом.
— Довольно галдеть! Сгруженное на пирсе оружие мы конфискуем. Эй, товарищи, у кого винты с собой, выходи!
Человек пятнадцать рабочих с винтовками тотчас же заняли все выходы с парохода.
— Вот что, Ожогин, ты погляди за порядком, а я пойду к Суханову. Дело серьезное, — сказал Шадрин, вернувшийся из околотка.
Японские матросы явно сочувствовали русским. Вместе со всеми рабочими Нагасаки многие из них голосовали за резолюцию социалистической партии Японии: «Ни одной винтовки русским белогвардейцам! Ни одного патрона!» Шесть суток бастовали японские докеры, но их обманули. Им сказали, что они грузят медикаменты для России.