— Молодцы! Фабрика принадлежит рабочему классу.
Суханов снова снял телефонную трубку и приказал выдать председателю союза молодых коммунистов спичечной фабрики Кондратьеву десять берданок и сто штук патронов. Потом прошел к сейфу, достал никелированный браунинг с запасной обоймой, кобуру и протянул Максимке.
— Смотри, товарищ Кондратьев, Совет вам доверяет: берегите фабрику!
Максимка сунул браунинг в поскрипывающую новенькую кобуру, застегнул ремень и, твердо ступая, вышел из кабинета.
Оседлал полированные перила мраморной лестницы и скатился вниз. Мимо скользнул японец в матросской форме.
Максимка окликнул его, но тот не остановился. Максимка заспешил за матросом.
— Куда прешь?
Японец смотрел на паренька и растерянно улыбался.
— Ты отвечай, коли тебя спрашивают! — орал Максимка. — Зачем тебе Совет? Зачем ты, стерва, здесь? Спрашивают тебя али нет?! Спрашивают?! Шпиён?
Максимка уцепился за форменку матроса. Японец отбросил забияку к лестничным перилам, побежал наверх.
— Ах, вот как, гадюка!
Максимка рванул браунинг из кобуры. Шедший в Совет Шадрин сжал ему локоть.
— Ты, парень, что, с ума сошел?
Максимка вырвал руку из жестких пальцев незнакомого командира.
— Не трожь!
— Разбойничаешь? Давай пистолет!
Максимка понял, что с ним не шутят, стал оправдываться.
— Шпиён он, честное слово, шпиён! Лисой в нашенский Совет крался… Японец же!..
— Чудак ты этакий, если японец, то и шпион? Японцы, как и русские, разные бывают. Ты, я вижу, рабочий, и он не буржуй. Значит, надо вам дружбу водить, — разъяснил Шадрин.
На шум вышел Суханов. Рядом с ним шел японский матрос.
Шадрин начал было рассказывать, что произошло с матросом в порту, но Суханов прервал его.
— Знаю!.. — сказал он. — Консул взял его из больницы и водворил на «Конан-Мару», а он опять бежал с парохода. Прыгнул в море, наши рыбаки подобрали… Жаль парня…
Максимка оторопело посмотрел на японского матроса.
— А если мы его, товарищ Суханов, спрячем?
Суханов, о чем-то напряженно думая, не ответил.
Максимка подошел к японскому матросу, взял его за локоть.
— Пойдем со мной, у нас на «Спичке» ребята в обиду не дадут.
Матрос вопросительно посмотрел на Шадрина.
— Иди! Товарищи на фабрике помогут тебе, — поддержал Шадрин.
— Товариса… — прошептал японец, и глаза его заблестели.
— Как звать? — допытывался Максимка, жестами и мимикой дополняя свой вопрос. — Меня Максим, а тебя?
— Матиноко…
— Значит, Мотька, Матвей, по-нашему.
— Мотька… Матвея… — согласился матрос.
Максимка взял Матиноко за руку. Они пошли по направлению к Первой речке, где у Максимки был плохой, но все-таки свой угол.
ГЛАВА 14
На море разразился шторм. Подходивший к Владивостоку крейсер «Бруклин» швыряло на крутых медно-желтых волнах, через стальные борта хлестали потоки воды.
На флагманском мостике стоял адмирал Остин Найт — командующий Тихоокеанской эскадрой Соединенных Штатов.
— Неласково встречает нас Россия! — крикнул он в ухо флаг-офицеру.
— У моряков, господин адмирал, есть примета: кто в шторм вошел во вражеский порт, тот должен ждать победы, — почтительно отозвался флаг-офицер.
— Глупости! Победу добывают, а не ждут… Поднять пары в котлах…
Над мачтой взвился звездно-полосатый флаг. Крейсер с полного хода проскочил мимо Русского острова и вошел в защищенную горами бухту Золотой Рог.
— Снять чехлы с орудий! — приказал адмирал, уходя с мостика. — Артиллерийским расчетам быть на месте.
Но уснуть адмиралу не удалось. В каюту постучался флаг-офицер.
— Русский катер просит, чтобы его допустили к борту «Бруклина», — отрапортовал он. — С вами по поручению правительства России хочет говорить мэр Владивостока Суханов.
— Требовать могут те, кто имеет силу и власть. — Щека Найта презрительно передернулась. — Мэру просигнальте: приму в воскресенье в двадцать ноль-ноль.
— Слушаюсь! — Флаг-офицер осторожно прикрыл дверь каюты.
В воскресенье после молебна Остин Найт принял председателя Совета в своем салоне. Небрежно развалившись в кресле и не вставая, он жестом пригласил Суханова сесть.
— Ужасная погода, — вместо приветствия проговорил он, — негостеприимная Россия нас встретила бурей.