Жуков нахмурился, отрывисто бросил:
— Встать!
— Ноги, ваше благородие, притомились.
— Ой, гляди, Кернога, — погрозил Жуков.
Передохнув, карательная экспедиция продолжала свой путь.
Мак Кэлоу, худощавый мускулистый американский офицер, нагнал Жукова, поехал с ним рядом.
— Сколько богатств у вас пропадает, — задумчиво сказал он Жукову. — Какое разнообразие природы!..
Мак Кэлоу хорошо владел русским языком.
— В этом апостол Павел виноват, — с улыбкой отозвался Жуков. — Господь сотворил землю, глянул на нее я удивился: голой она ему, неуютной показалась. Позвал он апостола Павла, дал ему мешки с семенами, рассказал, где и какие семена бросить. Сели Павел с Ильей в колесницу и покатили. Швыряют семена, радуются: земля зеленеет, цветет! Повстречался им Петр, идет пьяный, ключами гремит. Напоил Павла с Ильей и пошел в райский сад. Уходя, стегнул коней, те подхватили колесницу и понеслись над Тихим океаном. Очнулся Павел, увидел отроги Сихотэ-Алиня и всполошился: мешков с семенами еще много, а земли осталось мало. Куда ни поглядит — везде голое место. Осердился апостол и давай подряд из всех мешков обсевать пустые пятна. Вот в нашем крае и выросло всего помногу.
Мак Кэлоу с интересом выслушал эту историю, вздохнул:
— Нет настоящего хозяина на этой благословенной земле.
Через двое суток карательная экспедиция въехала в Раздолье. Шкаевская и жуковская родня, все верховские богачи с хлебом-солью встречали подъесаула и американского офицера. До утра шло пьяное гульбище. Затаилась встревоженная Понизовка. Кое-кто хотел бежать в тайгу, но всех возвращали в станицу казачьи дозоры.
На рассвете следующего дня седобородый урядник со взводом казаков подъехал к ожогинскому дому. Каратели пристрелили волкодава, распахнули ворота.
Агафья Спиридоновна выглянула в окно.
— Выходи, ведьма!
Старушка накинула платок, перекрестилась и вышла во двор. Два казака с обнаженными шашками повели старушку в станицу.
Над Понизовкой несся женский плач. Захлебывались в лае собаки. Начался грабеж. Из дворов выводили коров, телят и овец, гнали их в жуковские загоны. Под конвоем шли жители Понизовки на расправу.
Из дверей ковригинской избушки казаки вытолкнули мать Федота Марфу и пятнадцатилетнего брата Сашку. Самого Федота не было — он вместе с Ожогиными в тайге заготавливал на зиму дрова.
Потрясая найденной в избе винтовкой, через подоконник перемахнул казак.
— Нашел, господин урядник!
Седобородый урядник с золотой серьгой рванул винтовку к себе, подскочил к подростку.
— Твоя? Говори, не то дом сожжем.
К ним подскакал Жуков. Сверкнул клинок. Обливаясь кровью, упал Саша.
— Чего вы здесь лясы точите? Моя, твоя… Найдено оружие, жги дом, ровняй с землей, режь под корень большевистскую сволочь! — кричал Жуков.
Дом Ковригиных запылал. Из окна донесся пронзительный детский крик. Марфа Ковригина кинулась в горящий дом за дочкой. Ветерок перекинул пламя на соседние избы. Выскочить назад она не успела.
Из толпы арестованных вывели Агафью Спиридоновну.
— Где Сафрон? — тыча старушку маузером в бок, спросил Жуков. — Где твои кобели?
Агафья Спиридоновна подняла седую голову:
— Где же это, ирод, видано, чтобы мать своих сыновей предавала? Будь ты и твое потомство во веки веков проклято!
— Пороть старую волчицу!
Бабы заголосили. Из толпы выбежала Галя. Илья Шкаев схватил ее за руку. Она ударила его наотмашь по щеке и, бросившись на колени перед Жуковым, вскинула руки.
— Николай Селиверстович, пощадите тетю Агашу. Смилостивитесь, ради бога!..
— Скажи, где Сафрон? Где Тихон?
Галя закусила губу.
— Не знаю.
— То-то. А она, ведьма эта, знает…
К вечеру истерзанная старая женщина умерла.
Расправа над беззащитными крестьянами продолжалась до темноты.
ГЛАВА 3
В войну втягивались города, села, глухие таежные селения.
Фронт раскинулся на тысячи верст от Иркутска до Никольска-Уссурийска.
Под натиском белогвардейцев и интервентов, отстреливаясь и непрерывно контратакуя противника, моряки, красногвардейцы и рабочие дружины под командованием Шадрина откатывались к Никольску-Уссурийску.
Не доходя до города, Шадрин приказал занять оборону и укрепиться.
Со стороны Маньчжурии тянуло жаром. Ветер нес раскаленный песок. В желтоватой мгле меркло солнце.
Командующий фронтом и член военного совета Дубровин возвращались со строительства оборонительных сооружений.