— Нам-то Ермакова река, что песня.
Не в упрек ли нам? Верно же бакенщик говорит: Ермакова река! Почему же забываем об этом? Почему не слышим среди безмолвия здешних берегов эхо подвига тобольскою первопроходца?
Сколько о нем написано со времен дьяка Саввы Есипова составившего на основе сведений соратников отважного атамана рассказ о походе в Сибирь — знаменитую летопись! А мы забыли, что именно Тобол возвеличил Ермака, что именно с ним связан успех казачьей ватаги. И досадно еще: запамятовали, что плывем, повторяя маршрут первопроходцев. Ведь знать бы надо: около нынешней Тюмени Ермака встретили сибирские татары и были биты. В жестокой сече при устье Туры мудрый и осторожный предводитель ватаги разбил еще одно — кучумово войско.
Мы восхищаемся плаванием гомеровского Одиссея. Тобольский поход Ермака с немногочисленными товарищами — достовернейшая Одиссея, у которой не было своего Гомера. Он плыл, осыпаемый с берегов стрелами. И казаки часто бросали весла, «тобы взяться за ружья и пальбой разогнать отряды какого-нибудь воинственного мурзы. Так «велеумный и храбрый атаман казак Ермак» двигался на Иртыш — навстречу своей славе и гибели.
Велика известность героя рылеевской песни, что стала народной. Отечественные путешественники прошлого, начиная с Зуева, видели по берегам Тобола курганы и городища — памятники далекого и загадочного прошлого. Да и ныне названия местные для истинного тобольчанина звучат несмолкаемым эхом подвига. Немного осталось таких мест — исчезли городища, осели древние курганы, но тверда память народная.
Двести пятьдесят пять километров проплыли мы по Тоболу. И пожалуй, посчитали бы их скучными, если бы не бакенщик с тавдинской стрелки. Все-таки верно говорят: не мудреное дело — одолеть дорогу; верблюд — превосходный путешественник, но даже с высоты своего роста не видит ничего, кроме колючек. Понятно, соперничество с ним не принесет лавров: путь измеряется не расстоянием, а встречами человека с человеком.
Большой аврал
По свидетельству летописца, казачья ватага письменного головы Данилы Чулкова приплыла на Иртыш с намерением поставить там острог. И если служилые люди пустились в плавание, для того чтобы поселиться на истинно «диком бреге Иртыша», то у нас цель куда проще — посмотреть, каков из себя город, основанный ровно 378 лет и 54 дня назад.
Нам, правда, не приходится выгребать на стремнину. Мотор ГАЗ-51 на корме «Горизонта» делает свое дело быстрее и надежнее, чем гребцы в ладье письменного головы.
Трудно сказать, что почувствовали волжские бородачи, когда на просторе большой реки перед ними открылись кручи ее правого берега, самой природой созданного для устройства поселения. Немало, пожалуй, подивились казаки, встретив после ровных и унылых долин Туры и Тобола столь приметное место, отвоеванное Ермаком у сибирского хана.
Уж сколько на Руси было всяких освященных мест! Ходили на поклонение мощам и источникам, иконам и пустошам. Но вот в это святое отдаление не протоптали паломники заметной тропы. А не свята ли отвага пятисот служилых людей, приплывших к устью Тобола ставить второй русский город за Уралом?
То были люди бывалые. Знали толк не только в ратном деле. В одной челобитной безвестный служилый человек писал: «И был я, государь, во всяких твоих службах, и в пешей, и в конной, и в лыжной, и в стружной, и в пушкарях, и в затинщиках (саперах), и у строения острогов, и у сбора твоего, государева, ясака, и в толмачах, и в вожах, и у проведывания новых землиц, и разведки о заграничных обстоятельствах, и у подведения неверных под твою высокую руку». Не мало таких смекалистых и отважных россиян привел за собой к иртышскому берегу письменный голова. Как же не вспомнить благодарно об этих крестных отцах города, названного Тобольском?
Какая это удача на рассвете увидеть Тобольск. В тот час, когда солнце заглядывает в щелевидные бойницы башен, широкие проемы арок и высокие окна, когда купола старинных церквей, островерхие колокольни и зубчатые крепостные стены затевают зоревую игру теней. И тогда всплывают из глубин памяти звонкие пушкинские строки о сказочном городе златоглавом…
И там, над крышами нижнего города, на вершине берегового откоса — белокаменный кремль. Не хватает только пушек на пристани, пальбой приглашающих пристать к берегу.