Если уж говорить начистоту, то мы просто выпросили у него эту коллекцию. Потому что на всей Оби не смогли бы найти лучшего сувенира для своего домашнего музея. Начальник экспедиции до сих пор, наверное, жалеет о том, что расстался с продолговатым ящиком, который стоял на сейфе рядом с его столом. А может, и не жалеет.
Как бы то ни было, мы получили эту нефтяную шкатулку. И к ней еще были приложены обзорная карта Тюменской области и каталог образцов нефтей.
Наклеенная на картон карта размером с развернутую книгу испещрена линиями будущих газо- и нефтепроводов, а также помечена пятнышками известных месторождений от Урала до Енисея. Кажется, будто каплями самой нефти забрызган бело-голубой лист контурной карты.
— Вот тут шаимский «куст» месторождений, — пояснил Шаповалов, указав на темную, словно ветка черники, гроздь пятен в верховьях приуральской Конды. — А здесь пометки покрупнее и погуще. Это Сургутские и наши, Усть-Балыкские, месторождения. Еще восточнее по Оби — мегионский «куст». Вот со всех этих месторождений и собрана коллекция.
Мы перелистали каталог образцов нефтей Тюменской области, выпущенный в 1964 году. На первой странице миниатюрной книжицы прочитали: «Образец № 1. Шаимское месторождение. Открыто 22 апреля 1960 года. Скважина № 17». И тут же приведена характеристика первой сибирской нефти: удельный вес, вязкость, начало кипения, содержание серы, парафина и смол. Листали каталог, и мелькали названия месторождений — Мортымьинское, Тетеревское, Средне-Мулымьинское, Каменское. А вот образец № 6: Усть-Балыкское месторождение.
Начальник экспедиции достал из пластикового гнезда шестой пузырек. Посмотрел его на свет, взболтал тяжелую жидкость, непроницаемую, как густой йодистый раствор. Потом почему-то вздохнул и поставил пузырек на место.
— Заметьте: первая промышленная нефть Сибири. С шестьдесят второй скважины.
Мы заглянули на шестую страницу каталога: «Усть-Балыкское месторождение. Пласт Б 1, готерив — барремский ярусы меловой системы. Скважина № 62. Интервал испытания 2046–2050 метров. Дебит нефти 180 кубометров в сутки через 8-миллиметровый штуцер…»
— Дорогой для нас, геологов, этот пузырек, — добавил начальник экспедиции.
— Интересно, далеко ли отсюда скважина-первооткрывательница? И нельзя ли ее увидеть? — спросили мы об этом Шаповалова.
— На окраине города. В нескольких шагах от берега. Мы не видели ни одного из месторождений, из которых взята нефть в эту коллекцию. И неизвестно, увидим ли. Ну, а посмотреть скважину-первооткрывательницу. Это ведь не каждый день бывает.
Начальник экспедиции понял, что мы не уедем отсюда, пока не увидим шестьдесят вторую.
— Ладно-ладно. Попрошу сейчас нашего геолога проводить вас. Он все помнит. А я-то не был на крестинах скважины: бе-резовским газом занимался.
И нас познакомили с Анатолием Кимом — подтянутым молодым человеком в отглаженных брюках, белоснежной рубашке с галстуком и модной куртке. Особенно поразили нас его ботинки, начищенные до ослепительного блеска. Как ему удалось сохранить этот глянец, осталось для нас загадкой, ну, на глав» ной улице Нефтеюганска можно ходить и в такой обуви. Хотя надежнее, как мы, в сапогах. А на окраине, где передвигаются на тракторах и тягачах? Мы с ужасом подумали о том, что будет с его начищенными ботинками, когда придем на скважину.
А он шагал легкой походкой, отыскивая сухие места, в то время как мы тяжело ступали за ним, не очень выбирая дорогу.
И через полчаса Анатолий привел нас к берегу, где из-под земли торчало несколько коротких труб, перехваченных кольцами задвижек. Над ними высился металлический мостик с поручнями. Деревянная табличка, прикрепленная к поручням, сообщала, что здесь находится скважина № 62, которая дала первую промышленную нефть Сибири в 18 часов 06 минут по местному времени 18 октября 1964 года.
Так вот она какая, первооткрывательница!
Наш провожатый подошел к главной трубе, прислонил ухо к ее шероховатому телу. Прислушался. Мы тоже прислушались. Она гудела ровным голосом. Труба жила! По ней мчался из глубин поток точно такой густой жидкости йодистого цвета, как в шестом пузырьке из коллекции.
Потом он оглядел циферблаты, нанизанные на трубу.
— Все нормально. Качает.
— Ну, а как было тогда, когда она еще не качала, когда и самой скважины не было? — спросили мы.
— Да вот так все и было: тот же берег, то же болото с незабудками. Только деревьев вокруг осталось мало. Все на гати извели. Тут под ногами слой бревенчатый, думаю, метра на два. Ну, уж если вспоминать, то все по порядку.