И сработала! В соседнем с магазином доме мы не только обзавелись хлебом, но и насытились превосходным парным молоком.
В состоянии беспредельной благодати возвращаемся на берег, где оставили «Горизонт». В такой теплый, словно только что выпитое молоко, вечер совершенно не хочется думать о предстоящем ночном плавании. Нас держит в плену деревенская улица, которая еще дышит дневным жаром. В сумраке угадываются таинственные шорохи, чуждые слуху горожанина. А как благоухают вечером сосны! Ведь на реке с ее стерильным воздухом отвыкаешь от запахов земли.
Мы спускаемся со взгорья по тропе в низину. И тут происходит нечто невероятное — нас окутывает гудящий туман. Комарье! Нет, это не какая-то редкая стайка изголодавшегося летучего зверья! Нас захлестывает кошмарная волна исступленных хищников.
Само отчаяние гонит нас вперед. Кажется, упади с головы лыжная шапочка — так и останется висеть в звенящем воздухе Сотни иголок вонзаются в шею, щеки, руки, хотя на бегу колотим себя нещадно. А звуки пощечин, видно, привлекают внимание всех окрестных кровопийц.
Дышать уж нечем. Преследователи же не отступают. Они пируют всласть, когда мы отвязываем чалки и ищем ключи, чтобы завести катер. Скорее прочь отсюда! Но где же ключи?
Только на середине Оби чувствуем, что погоня отстает. И тогда дает знать о себе яд укусов. Хочется сбросить одежду, сорвать кожу с пылающего лица, разодрать собственные руки. Скоро выясняется, что у одного отекло веко, и на весь экипаж осталось три невредимых глаза. У другого распухло ухо, которое удостоилось чести быть обмытым водкой.
Этих вездесущих негодяев ученые почтительно именуют звучным латинским именем. Комаров, равно как мошек, слеп*-ней и мокрецов, по авторитетной классификации относят к кровососущим насекомым, отчего никак не легче сибирякам, окрестившим весь этот сброд гнусом. В статьях и книгах ученых деликатно сказано, что укусы кровососущих снижают работоспособность людей, а также продуктивность домашних животных, что из-за гнуса работы на открытом воздухе местами даже прекращаются вовсе, что на человека в течение трех минут может напасть комаров свыше тысячи экземпляров, а мошек — и того больше.
А мы вот не смогли подсчитать, сколько приходилось на каждого из нас этих самых экземпляров, когда бежали сломя голову через низину к берегу. Знаем точно одно: сибиряки — люди отнюдь не слабонервные, а в один голос жалуются на гнус. Нет от него летом жизни. Никого не щадит. И малому и старому от него беда. Жги сухой навоз или древесную губу — нарост на березах — не спасешься. Глаза от этого курева вытекут слезами, а гнусу никакого устрашения. Что ему дым?! Сапоги, бывает, прокусывает.
И ни за какими дверями не спрячешься! Только за пологом— марлевой накидкой над постелью. С ней тут рождается человек, с ней живет, с ней и умирает. По мере того как растет сибиряк, увеличивается и полог.
Хуже приходится сибирским новоселам. В Нефтеюганске нам рассказывали об одном парне, который добровольцем приехал на нефтяную целину, а через месяц сбежал с буровой. Из-за гнуса. Представьте только: во время вахты некогда отмахнуться от мошки, за обедом ложкой приходится вычерпывать ее из миски, ночью тело зудит от укусов. И так неделя за неделей. Не рад человек ни работе, ни отдыху. Всякий ли выдержит? Рассказывали о том парне, что плача уезжал с буровой.
Сибирская нефть позвала многих. Добровольцы едут с запада и с юга. И каждый неизбежно встретится с гнусом.
Не вчера он появился на просторах Сибири. Столетия жители Иртыша и Оби противопоставляли этому бедствию собственное терпение. А ныне?
Мы не говорим о себе. Нам удалось раздобыть пузырек дефицитной жидкости, которая, как выяснилось, способна обжигать лицо, но не комариное жало. Впрочем, нас выручает не химия, а верная тактика — стараться вообще не приставать к берегу и плыть круглые сутки. Но мы представляем, каково тем, кто не может укрыться за пологом с захода до восхода. Буровику на вахте и речнику за штурвалом, трактористу и водителю машины, геологу в походе, рыбаку, бакенщику, пастуху — им остается применять «отпугивающие средства».
Об этих средствах мы наслышались. Время от времени в печати появляются под звучными заголовками сообщения с невидимого фронта борьбы против гнуса. Ликующие перья оповещают то о приборе с генератором ультразвуков, запасшись которым можно разгуливать по тайге в купальном костюме, то о ловушке с ультрафиолетовой лампой и всасывающим устройством, то о еще каком-нибудь хитром приспособлении. Но где они, эти звуковые и световые ловушки? Где чудесные препараты, изобретенные в последние годы? А ведь сибиряки давно ждут обещанного избавления от гнуса, как это сделано уже в Братске.