— Как же вы сегодня играть с «Динамо» будете, если у вас такие дети в команде? — Сильно удивилась работница гостиницы, продемонстрировав тем, что за хоккеем следит.
— Это не ребёнок, — вступился за Бориса Коля Свистухин, — это сын нашего хоккейного полка. В каком-то роде тоже важная боевая единица. А чем вы сегодня вечером занимаетесь? — Улыбнулся Николай довольно симпатичной администраторше.
— Слышь, полковник Свистухин не задерживай очередь! — Рыкнул я, стоя в самом конце колонны игроков. — Сейчас документы сдали и шагом марш в ресторан для принятия пищи. У нас в «Лужниках» игра через четыре часа.
— Видите, что бывает, если человек с девушкой поссорился, — тихо сказал Свитсухин работнице гостинице, протягивая ей паспорт. — А я после игры загляну.
Настроение и в самом деле у меня было паршивым. Вроде и солнечный субботний день, и гостиница приятная, выполненная в светлом и воздушном архитектурном стиле «конструктивизм». Особенно мне понравилось цветное панно с названием «Карта Москвы», что занимало всю стену прямо за стойкой регистрации. Но вчерашний неприятный разговор с «принцессой» Снегирёвой не шёл из головы, поссорились из-за пустяка, но, похоже, по-серьезному.
Я заскочил во дворец спорта «Торпедо», чтобы попрощаться с Яной перед выездом в Москву. На льду шла тренировка группы поддержки, но моя подруга, сидя на трибуне, печально смотрела на это весёлое и красочное действие. Естественно я, с лёгкой улыбкой на лице поинтересовался:
— Кто из членов политбюро умер? И когда покажут по телевизору «Лебединое озеро»?
Вот тут мою «принцессу» и понесло. Чего я только не услышал о себе, что я сухой, равнодушный, никого не уважаю, над всем смеюсь, в том числе и над партией!
— И я даже подозреваю, что ты не любишь наш Советский союз, — зло прошептала в заключение большой тирады «принцесса» Яна Снегирёва.
«Ничего! Скоро он у меня в комсомол вступит, — перебивая «принцессу» затараторил голос в голове. — Я его быстро перекую из лоботряса в достойного члена общества!»
— Сильная речь, но откуда такие выводы? — Спросил я, теряясь в догадках.
— Мне всё уже рассказали, — топнула ножкой «принцесса». — Видели тебя, как ты вон с теми фигуристками общался у себя в «Зелёном городе». Особенно с этой белобрысой, с Женей! И не отрицай и слушать ничего не хочу!
— Общались, конечно, когда котов вместе кормили, — пролепетал я.
— Вместе! — Снегирёва так громко взвизгнула, что девчонки, тренировавшиеся на льду, испугано остановились.
— Привет участникам соревнований! — Крикнул я им, помахав рукой, и молча пошёл на выход. Кого-кого, а истеричных барышень мои нервы никогда не выдерживали.
И хорошо, что Сева Бобров, лишь только мы сегодня прилетели в Москву, взвалил на меня ответственность за всю команду «шалопаев», перед тем как прямо из аэропорта «Домодедово» поехать к семье, по которой очень соскучился.
— Я бы Иван и второму тренеру Чистовскому доверил коллектив, — шепнул мне Всеволод Михалыч. — Но тебя они побаиваются, с тобой не забалуешь.
— На игру не опоздайте, — пробурчал я. — Ещё краснеть за вас придётся.
Бобров хотел было что-то в ответ съязвить, но не найдя что, побежал на такси. А чтобы наш главный тренер побольше побыл с родными, всей команде объявили — завтрашнее воскресенье, мало того что будет выходным, но мы его проведём в столице СССР. В Горький же улетаем только в понедельник утром.
Ресторан гостиницы «Юность», куда мы пришли подкрепиться после перелёта, нужно сказать, значительно отличался от нашей заводской столовой. В помещении были огромные панорамные окна, стояли декорированные колонны с какими-то африканскими узорами, а встроенные светильники на потолке придавали дополнительный объём, всё это хоть чуть-чуть, но поднимало настроение. Я даже невольно залюбовался видом, который открывался из окна ресторана. Прямо перед нами пробегала железная дрога, за ней виднелась чаша стадиона «Лужники», а ещё дальше в дымке главное здание МГУ.
За один столки со мной тут же сели Ковин, Скворцов и Александров. После прошлой игры с «Химиком», три дня назад, между юношами пролетела не то чтобы искра неприязни, скорее легла тень некой спортивной ревности. Так как парней трое, а для моей тройки нападения на фланги нужно всего двоих. Особенно Вова Ковин очень переживал, а вдруг пока он лечит ушиб, новичок Александров вытеснит его из основного состава? Я же пытался гасить назревающий конфликт на корню.