Сегодня давали премьеру фильма польского режиссёра Романа Полански, который уже укатил в загнивающий «Голливуд», где закрутил с красавицей Шэрон Тейт и снял несколько киношек. В частности экранизировал трагедию Шекспира «Макбет», которую и показывал киномеханик нашего кинотеатра.
Лично меня кровавая возня за шотландский престол, мало трогала. Там в Шотландии и земли-то с гулькин нос, ни золотых рудников, ни алмазных шахт, ни газа, ни нефти ничего нет. И чего спрашивается, средневековые дикари устроили резню друг друга? Поэтому я полфильма клевал носом, а вторую половину безмятежно спал. И когда на обратной дороге фигуристка Женя принялись нахваливать «шедевр» польского режиссёра, лично я молча держался за баранку своей «Победы».
— Тебе что не понравилось? — Удивилась она, сидя около меня, на переднем диванчике.
А вот молодёжи, Борису и Алёне, на заднем посадочном месте было фиолетово, что они сейчас посмотрели. Когда бурлят гормоны, мозг отключается, включается нечто другое.
— И пьеса шекспировская — муть, и кино — дрянь, — резко ответил я. — Если нет сопереживания главному герою, то не стоило и бумагу марать, и плёнку переводить.
— Просто люди не жалея никого вокруг рвутся к власти, что тут не понятного? — Чуть-чуть обиделась Женя. — Каждый хочет сделать карьеру и стать руководителем.
— Отчасти согласен, на определённом жизненном этапе, есть такие мысли, — я сбросил скорость, выехав на Молитовский мост через Оку. — Психически ненормальные люди рвутся во власть, чтобы от неё брать, как этот Макбет. Жаждут дорваться до кормушки и жрать в три глотки как свинья. Зачем же про всякую погань кино снимать? Про нормальных нужно делать фильмы, которые идут во власть, чтобы дать, привнести свои идеи, мысли, чтоб польза была для народа. Вот я когда командой руководил до Севы Боброва, думаешь, приятно было всех гонять? Одному подзатыльник отвесишь, другого за ухо возьмёшь, третьему клюшкой пониже спины шлёпнешь, но результат мы в первых матчах дали. Власть — это тяжёлое бремя. Вот о чём Шекспиру писать надо было.
— Это же искусство, а оно не для пользы, а для чувств, — ответила Женя и отвернулась к окну.
Глава 22
В четверг 21 октября накануне игры с ленинградским СКА из Госкомспорта в команду пришло пренеприятнейшее известие. Прямо в конце тренировки на льду дворца спорта прибежал запыхавшийся начальник команды Иосиф Львович Шапиро и стал что-то нашёптывать Севе Боброву. Михалыч от принесённой весточки, даже свисток изо рта выронил. Затем он взял микрофон, через который иногда давал советы по той или иной игровой ситуации на льду, и спокойным голосом произнёс:
— Товарищи хоккеисты, сейчас после тренировки состоится собрание команды. Кстати, тренировка окончена.
— Михалыч, можно я ещё по воротам побросаю? — Спросил, подъехав я к бортику, так как всевозможные собрания с детства не переваривал.
— Нельзя, — пробурчал Бобров. — Это тебя непосредственно касается.
«Что ж я сделал-то? — ломал я голову, топая, как и вся команда в раздевалку. — Бандиты, которым я настучал в «кочан» пожаловались? Маловероятно. Может мне звание какое полагается, ну там мастер спорта междуогороднего класса? Или тренерша фигуристок пожаловалась, что у нас с Женей отношения из дружеских и платонических плавно переросли в любовные со всеми вытекающими из этого последствиями? Так ей уже девятнадцать лет, не маленькая, а наоборот вполне самостоятельная. В общем, сейчас итак объявят, чего голову ломать понапрасну».
Всеволод Михалыч дождался, когда последний игрок покинет душевую и пристально посмотрел на наши раскрасневшиеся лица, после беготни по ледяному полю.
— Завтра с Ленинградом по требованию Госкомспорта хоккеист Тафгаев играть не будет, — тяжело вздохнув, сказал он.
Потом Бобров выждал паузу, пока остальные хоккеисты выплеснут эмоции, потребовав справедливости от чиновников, которым, честно говоря, на простых хоккеистов всегда было с большой колокольни начхать. Меня хоть в команде не все с восторгом принимали, но за пользу, что я приносил коллективу — ценили все.
— Вот, — Сева Бобров показал в руке конверт. — Здесь сообщается, что за драку учинённую Иваном Тафгаевым и Валерием Васильевым в матче 16 октября оба дисквалифицируются на одну игру. А в целях осуждения хулиганства на льду нам рекомендуется провести командное комсомольское собрание. Лёша Мишин, — главный тренер посмотрел на капитана и комсорга команды. — Ты должен будешь протокол собрания отпечатать и отослать в Госкомспорт. Предлагаю всё это сделать по-быстрому, не откладывая в долгий ящик. Нужно ещё над составом подумать для завтрашней игры.