— Чё? — Переспросил Коля Свистухин, который усиленно делал вид, что трезв как стёклышко, при этом сильно покачивался и засовывал чайную ложку в нагрудный карман пиджака.
— Я говорю, чти кодекс строителя коммунизма, высоко держи знамя советская хоккея! Шнель в кровать бай-бай! — Я подтолкнул форварда на выход из увеселительного заведения.
Но Свистухин упёрся как баран, ухватившись за тяжёлый дубовый стол.
— Урсула, девочки! Майне либе! Я сейчас вернусь и провожу всех домой! — Выкрикнул он, после чего покачнулся и повалился вниз на пол.
— «Малыш», Скворец, Кова, уноси готовенького, — усмехнулся я. — Видать, разбавил пиво чем-то крепким. Пойду наших немецких фройляйн провожу. Не хватало ещё вляпаться в криминальную историю. Где этот Гюнтер? Смылся уже! Тьфу, блин.
«Закон подлости, кто не пьёт, тот потом все проблемы разгребает», — зло думал я, ведя под руки двух подружек Урсулы, которая либо пила меньше всех, либо имела крепкий иммунитет к алкоголю, поэтому резво цокала каблучками по мостовой немного впереди нашей троицы.
— Далеко ещё? Можно же было вызвать такси? — В третий раз спросил я.
— Я жить тут два шага, — засмеялась переводчица, хотя тащились мы по узким кривым улочкам уже почти километр. — Вот мой дом. Заносить сюда.
Женщина открыла ключом подъезд в аккуратном старинном домике и придержала дверь, чтобы можно было завести её совсем не маленьких подружек. Хорошо, хоть они сами перебирали ногами и немного понимали что человек, то есть я, можно сказать надрывается.
— Женский алкоголизм не излечим, — пробурчал я. — Куда поднимать? На какой этаж? Дальше второго не понесу!
— На второй поднимать, — вновь засмеялась переводчица. — А ты, Иван, не хотеть остаться?
— В каком смысле? — Я смахнул пот со лба. — Спать вас, что ли ещё нужно уложить? Сказку на ночь прочитать? Или ещё чего другого захотелось?
— Остаться жить тут в Бавария? — Совершенно серьезно спросила Урсула. — Играть тут в хоккей. Зарабатывать много денег. Ты же видеть как мы хорошо живём. Дом купишь себе. Женишься. Бавария самый богатый земля Германия. Отсюда в любой страна мира можно свободно путешествовать. Здесь свобода.
— Везде хорошо, где нас нет, — пробормотал я. — Но у меня в Союзе много неотложных дел. Чемпионат страны, чемпионат мира, Суперсерия, я ещё долго хочу поиграть и много чего выиграть. И потом у меня на Родине друзья. Если только осесть здесь к годам к пятидесяти, так до них ещё дожить надо. Спокойно барышни! — Гаркнул я немецким фройляйн, которые решили сесть на ступеньки прямо здесь в подъезде, подумав, наверно, что мы уже пришли. — Последний рывок! Подъём! Последний шаг он трудный самый!
«Ну, ты и дубина, ну ты и дурак, — замычал взбунтовавшийся голос в моей голове, когда я через пять минут возвращался в гостиницу. — Да ты псих недоделанный! Ты же параноик, по тебе психушка плачет! Живи в Германии и будь счастлив! Жрачки от пуза, денег куры не клюют, женщины самый сок! Урсулка не нравится? Молоденькую найдём!».
«Заткнись а, — вяло отмахнулся я, так как за день устал и морально и физически. — Я тебе не мешаю деньги зарабатывать, а ты мне не мешай хоккейные награды выигрывать. Чего стоит жизнь, когда нет мечты? Ничего! Одна бессмысленная пустота».
Глава 4
Вечером 13 марта в Дюссельдорфе на второй период мы уже выходили из последних сил. То есть для хозяев — это был второй период, а для нас, коммерсантов от хоккея, уже шестой. Дорога от Мюнхена до столицы Северного Рейна-Вестфалии, которая растянулась на 550 километров, немало утомила всю команду. Плюс по пути мы сыграли два периода с пятиминутным перерывом против хоккеистов из Бад-Наухайма — это маленький городок недалеко от Франкфурта-на-Майне. Затем повеселили местную публику в Крефельде в пригороде Дюссельдорфа. И поэтому на лидера немецкой хоккейной Бундеслиги сил практически не осталось.
И хозяева почувствовав, что скоростёнка у нас не та, что можно с нами играть почти на равных понеслись в атаку с первых минут. А девять тысяч болельщиков кричали на трибунах так, как будто это не товарищеский хоккейный матч, а финал футбольной Лиги Чемпионов. Мы даже попросили пятнадцатиминутный перерыв, после первого периода, который выиграли 4: 8, исключительно благодаря опыту и желанию молодых горьковчан Володи Ковина и Вити Доброхотова доказать, что они тоже достойны играть в первом составе. А с тройкой нападения ветеранов команды Мишиным, Федотовым и Фроловым и защитниками Мошкаровым и Ушмаковым, я опять «поцапался» в раздевалке.