«Давай, давай раскидывайся деньгами, — пробурчал недовольный голос в голове. — 25 рублей за цветы отдал и что? В пустую! Сейчас ещё сотню отвалишь писателю неудачнику, чтобы он на эти рублики ещё несколько дней пил! Котов с кошками всех на базе кормишь! Давай, швыряй деньги!».
«Вот котов я попрошу не касаться», — я повернул из центра Горького в сторону Автозаводского района, где жил писатель Сергей Викторович, который по моей задумке должен был в фантастическом романе отразить события, поджидавшие СССР в момент его трагического развала.
Однако судя по обстановке в квартире, где раньше стрекотала пишущая машинка и где велись интеллектуальные беседы на философские темы, сегодня собирались исключительно для того, чтоб пить, курить и материться. Двумя хлесткими пинками я выгнал двух вонючих ханыг, которые дрыхли вповалку на полу большой комнаты. На диване же лежало существо смутно похожее на женщину, а сам хозяин квартиры, которому хватило координации движений, чтобы открыть мне дверь ухмылялся, разглядывая моё вытянутое от удивления лицо.
— Что, не ожидал? — Засмеялся бывший писатель, гадким каркающим голосом, переходящим в нездоровый грудной кашель. — Вот у меня новая подруга. Познакомься. Хочешь мне нос сломать? А ломай!
— Мужчина! Дайте денег на поправку здоровья, — пробудилась новая подруга бывшего интеллигентного человека. — Что тебе жалко?
— Стендаль, значит, написал «Красное и чёрное», а ты пьёшь красное по чёрному? — Я картинно поаплодировал бывшему писателю. — И это дело всей твоей жизни?
— «Агдам» что ли принёс, так наливай! — Обрадовалась женщина со слипшимися, немытыми и всклокоченными волосами. — Срёжа доставай стаканчики быстрее.
— Много ты в моей жизни понимаешь?! — Крикнул на меня Сергей Викторович. — Сам-то кто? Неуч! Еле-еле окончил вечернюю школу. Хоккеист-дуболом! Видали мы хоккеистов!
— Не нарывайся, — буркнул я, развернулся и покинул нехорошую квартиру.
Ещё в конце восьмидесятых и в начале девяностых я заметил, что некоторые товарищи, получившие хорошее образование и, имея неоспоримый талант, вдруг по какой-то причине переставали верить в себя и бороться за свою мечту. Опускали руки, спивались и покорно ждали, когда безжалостная судьба их окончательно раздавит и выбросит на обочину жизни. Естественно так в итоге и происходило. Ведь жизнь всегда даёт то, к чему ты вольно или невольно стремишься. И лишь иногда судьба подбрасывает второй шанс.
Глава 6
Суббота 18 марта для всех неравнодушных к хоккею жителей Горького по всем приметам должна была стать праздничным днём на долгие годы. Слыханное ли дело — впервые в истории чемпионатов СССР золото должно было достаться не московской команде! Да что там говорить, мне как человеку из будущего достоверно было известно, что никогда чемпионат не выигрывала команда с периферии. Вторыми по разу были, точнее ещё станут в будущем, «Химик» из Воскресенска, «Динамо» из Риги и наше горьковское «Торпедо» в далёком 1961 году. А третьими дважды становились СКА из Ленинграда и по разу челябинский «Трактор» и киевский «Сокол». Вот такая сложилась грустная арифметика до 1991 года.
Почему грустная? Потому что только настоящая конкуренция может двигать прогресс хоккея. А когда 32 раза чемпионат выигрывает одна и та же команда, то ничего весёлого в этом нет. Само сбой для широких народных масс была придумана сказочка, что суперклуб из ЦСКА сделали в угоду сборной. Чушь! Если бы всех звёзд не свозили в ЦСКА, где половина из них «загибалась» не видя перспектив, то сборная СССР могла бы собирать по три или четыре равносильных мощных состава. Смысл в бесконечных победах ЦСКА был только один — кто-то в детстве, не наигравшись в солдатиков, тешил своё самолюбие сейчас. Как точно сказано у Маяковского:
Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают –
Значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были…
Но в хоккейной раздевалке после второго периода матча с московскими «Крыльями советов» нам было не до стихов Маяковского.
— Вы какого лешего мне здесь устроили?! — Впервые за долгое время Всеволод Бобров повысил голос на команду, ведь после сорока минут игры мы «летели» подопечным Бориса Кулагина 2: 3. — Тафгаев, ты по воротам сегодня попадать будешь? Три реальных момента загубил!
— Четыре, — подсказал старшему тренеру Коля Свистухин. — Там ещё пас можно было отдать на открытого «Малыша».
— Согласен, — пробубнил я. — Но зато мы выключили главную ударную силу «Крылышек» тройку Лебедев — Анисин — Бодунов. Да, пока не забросили ни одной, зато и не пропустили. А в меньшинстве что, я мало на себя шайб поймал? Вообще после этих перелётов и переездов всё перед глазами плывёт.