— Иван, — начал старший тренер издалека. — Что не так с этой Суперсерией? Почему мы должны были приехать сюда, и как выразился руководитель делегации — с достоинством проиграть? Когда мы можем с достоинством выиграть! — Бобров нервно всплеснул руками. — Ты же видел будущее, так объясни мне, что к чему?
На этих словах я кинул короткий взгляд себе за спину, чтобы убедиться, что Василь Василич вне зоны слышимости.
— У меня есть только предположение. — Я почесал свой затылок, пару секунд обдумывая как лучше сформулировать то, что я сам до конца не понимаю. — Я думаю, что всё заключается в двенадцатилетних циклах. Возьмем, к примеру, человека. В 12 лет, плюс минус год мальчики начинают интересоваться противоположным полом и детство, по сути, заканчивается. В 24 года — заканчивается пора обучения, получение основных знаний. В 36 лет, человек меняет свой статус и так далее.
— Причём здесь Суперсерия?! — Вспылил Всеволод Михалыч.
— А давай посчитаем, — спокойно ответил я. — Начало века 1900 год — это вторая Олимпиада, которая прошла еле-еле. 1912 год Олимпиада в Стокгольме. Больше стран участниц, интерес к играм королевских особ и так далее. 1924 год — ещё больший ажиотаж. Так же добавились зимние игры. Прошёл второй более качественный и подготовленный турнир по хоккею с шайбой. А в 1936 году Олимпиаду выиграла Германия и следующие 12 лет сам знаешь, что творилось. Сейчас у нас на дворе 1972-ой, уже прошла зимняя Олимпиада в Саппоро, в эти дни наши парни бьются на летней Олимпиаде в Мюнхене, мы здесь ведём ледовую войну с профессионалами.
— Ещё приз «Известий» будет перед Новым годом. — Кивнул головой старший тренер. — Только к чему ты это всё сейчас рассказал?
— А вдруг победы на этих турнирах, кроме авторитета страны, что само по себе, очень много значит, приносят ещё кое-какие интересные «плюшки»? — Я опять посмотрел себе за спину, где выдерживая заданные пятьдесят метров, шагал кэгэбэшник.
— Что за плюшки? — Удивился Всеволод Михалыч.
— Допустим, те страны, которые себя лучше проявят именно в этот год, получат новый импульс развития на двенадцать лет вперёд. Люди более толковые придут работать в правительство, да и у старичков вдруг прояснится в голове. Кто-то осознает, что пора на пенсию. Учёные что-нибудь полезное изобретут, а производственники это внедрят. Урожаи поднимутся, надои возрастут за счёт новых технологий. Воровать начнут меньше. Народ лучше заживёт. Ты же Михалыч сам бывший спортсмен и знаешь, что иногда победу и поражение отделяет мимолётная спортивная удача, которая даётся свыше. — Я поднял голову на светло-голубое канадское небо.
— Ну, допустим, — заворчал Бобров, тоже посмотрев на небо. — Тогда почему про эти циклы они знают, а наши нет?
— Ты читал про то, что Александрийскую библиотеку сожгли?
— Смеёшься? — Усмехнулся старший тренер. — В Канаде советских газет нет.
— Ладно, — махнул рукой я. — А ты слышал, что библиотека Ивана Грозного неизвестно куда пропала?
— Вся что ли? — Присвистнул Всеволод Михалыч. — И с библиотеками у нас бардак. Ищут хоть?
— Ищут-ищут. Короче, есть такое предположение, что книжки редкие из этих древних библиотек сейчас в Ватикане. А в Ватиканскую библиотеку они, те с кем мы играем, ходят как в дом родной, а наш уважаемый Леонид Ильич в этом хранилище древних книг не был ни разу.
— То есть древние книжки канадцы, значит, читали, а товарищ Брежнев нет? — Усмехнулся Бобров. — Ерунда, это всё твои фантазии. Пошли обратно к отелю, лучше кофе в ресторане попьём.
— Мы, Михалыч, играем не против Канады, наш настоящий противник Содружество британских наций, к которому смело можно присоединять и Францию и, конечно, США. Ты ведь, наверное, в курсе, что Суперсерию обсуждали Леонид Брежнев и президент Соединённых штатов Ричард Никсон. Кстати, через несколько лет восточную конференцию НХЛ назовут «Конференцией Принца Уэльского» и победителю будут вручать одноимённый приз. Да и королева Елизавета Вторая бывала на играх НХЛ.
— Намекаешь, что Леонид Ильич пообещал Никсону сыграть с достоинством, но проиграть? — Вдруг посерьёзнел Всеволод Михалыч, а затем сказал почти шёпотом. — Вчера после матча я говорил с Москвой и мне в ультимативной форме приказали тебя снять с оставшихся двух канадских матчей в Виннипеге и в Ванкувере.