— Я говорю Михалыч, пиджачок-то нефартовый! — Засмеялся я и поздравил, приехавших на смену Валеру Харламов и Бориса Михайлова, который выдал шикарный голевой пас.
Но смеялся я не долго, так как через полторы минуты Пол Хендерсон после передачи Бобби Кларка через половину площадки, вывалился один на один с нашим вратарём и чётким точным щелчком снова довёл разницу в счёте до двух шайб — 4: 2. Однако и на канадской улице праздник не задержался. Прошло ещё чуть больше минуты и Валера Васильев после передачи Вячеслава Анисина, дальним, но не сильным броском застал врасплох Тони Эспозито, который в этой игре был явно не на высоте — 4: 3. Хотя, чуть позже, товарищи судьи переписали заброшенную шайбу на Юрия Лебедева, который удачно подставил под бросок клюшку, но заброшенных шайб от этого на табло не добавилось. И наконец ещё через полторы минуты, когда до конца второго периода оставалось совсем чуть-чуть, тройка нападения московских «Крыльев советов» сравняла счёт — 4: 4. Неплохую комбинацию закрутили Лебедев, Анисин и Бодунов в зоне подуставших профессионалов, и Саша Бодунов чётко выстрелил под перекладину. Оглушительный свист родных трибун обрушился на сборную всех звёзд НХЛ. И простых канадских обывателей можно было понять, ведь последний месяц вся пресса только и писала о победе в три счёта, а тут вышел такой «карамболь».
— Я же говорю Михалыч, пиджачок-то нефартовый! — Поддел я нашего старшего тренера, когда прозвучала сирена на перерыв, и мы потопали в раздевалку.
— Кхе, — кашлянул Бобров. — Минеев четыре штуки мёртвые взял, без всякого твоего фарта! Жарко здесь, вот я и снял пиджак, душно.
— Само собой, — хохотнул я в кулак, хотя если признаться мне было не до веселья. Я отлично знал, что если сейчас что-нибудь не предпринять, такой счёт 4: 4 и останется гореть до конца игры. По крайней мере, в том будущем было именно так. «Пока профессионалы сами не в своей тарелке, пока их форма далека от оптимальной, нужно их дожимать! Иначе в Москве, куда они приедут сверх мотивированными и подготовленными мы можем вообще все матчи проиграть», — подумал я, взяв в раздевалке кружку горячего чая.
— Чё тебя не выпускают? — Зашептал весь взмыленный Саша Мальцев. — Мне уже по рукам два раза саданули! Совсем страх потеряли черти, лупят клюшками, не стесняясь продажного судейства.
— А он опозорил высокое звание советского хоккеиста, — горько усмехнулся Боря Александров, — вмазал по хлебалу канадским головорезам. А нужно было — скромно потупив глазки извиниться и отойти в сторону. Сегодня политика партии такая, если дали по одной щеке — подставь вторую, дали по второй — суй смело третью…
Защитник Саша Куликов, который сидел слева от «Малыша» толкнул моего юного друга локтем в плечо, так как в раздевалку ввалился весь собой довольный руководитель делегации Георгий Рогульский.
— Молодцы! — Важно рявкнул он. — Вчера говорил с Москвой, товарищи из ЦК вам передают пламенный привет! Главное что вы играете с достоинством и не отвечаете на мерзкие империалистические провокации, как некоторые. — Георгий Михайлович бросил на меня пренебрежительный взгляд, как будто я у него рубль с мелочью месяц назад занял и не отдаю.
— Вопрос можно? — Не выдержал я. — А вы уверены, что правильно интерпретируете пожелания нашей партии? У нас ведь в центральном комитете товарищи прекрасно осознают, что ваши разговоры могут прослушиваться. Вдруг вы сами не правильно поняли намёк, и теперь нас вводите в опасное заблуждение? Мы-то понимаем, что вы хотите как лучше, а вдруг выйдет как всегда? — Я подмигнул чиновнику, улыбка которого медленно превратилась в кривую гримасу.
— В Москве поговорим, в Москве, — пробормотал Рогульский, затем попытался ещё что-то важное и поучительное «толкнуть в неразумные массы», но не найдя подходящих слов и сославшись на неотложные дела, покинул гостевую раздевалку сборной.
— Ты, Иван, либо большой дурак, либо очень умный, — заметил второй тренер Борис Кулагин. — Но поверь моему опыту, с твоим языком, ничем хорошим это для тебя не закончится. Всеволод Михалыч, — обратился Кулагин уже к старшему тренеру, — изменения по составу будут на третий период?
— Пока играем хорошо, — ненадолго задумался Бобров. — Саша Мальцев как руки?
Мальцев поставил на лавку кружку с чаем и, показав свою праву кисть, на которой бугрились два синих здоровых синяка, спросил: