- Кто там? - шепотом спросил Якуп.
- Это я, - запищала Гульнур. - Мой брат Айдар и Габдулла зовут тебя, сказали, чтобы ты быстренько пришел. Если быстро не придешь, они рассердятся и опять будут говорить, что от этого Примерного нет никакого толку... Они сидят около нашего дома на бревнах.
- Ладно. Не болтай долго. Иди своей дорогой. Беги!
- Ну и побегу!
Однако Гульнур побежала теперь в другую сторону. Ей вдруг вспомнилось то красивое платье, которое шьет ей портниха Ямлиха. Гульнур побежала узнать, как оно там, ее платье, ведь вместе с платьем появятся птички, значит, у нее впереди три радости - две птички и одпо платье! Да еще и клетка. Значит, четыре радости.
Якуп недолго заставил товарищей ждать себя. Он прошел через картофельное поле к берегу озера, потом по переулку поднялся на улицу. Такая дорога была гораздо длинней, но она была безопасней, так как скрипучая калитка Гульемеш-апай, выходящая прямо на улицу, сразу доносит своей хозяйке, что кто-то зашел во двор или вышел. Габдулла и Айдар уже два дня не видели Якупа. За это время он немножко осунулся, лоб его был все еще украшен темно-желтыми синяками, а сам он будто вырос.
Вожак встретил Якупа удивленным вопросом:
- Кто это тебя так разукрасил?
- Сам себя.
- Уж не ври!
- Клянусь хлебом и солью! Из меня уже вся примерность вышла. Я научился прыгать со скалы. Ты же сам велел. Вот только не умею плавать.
- Проглотишь пару ведер воды в озере, так научишься !
- Научусь, конечно, - нехотя сказал Якуп; его все еще мутило от выпитой утром озерной воды.
Хотелось бы по порядку доложить вожаку обо всех своих делах, но Габдулла об этом не просил, а Якуп решил повременить.
- Когда вернется твой дед? - спросил Айдар.
- Дед-то, наверное, не скоро вернется. А что?
- Где ключи от его лодки?
- Не знаю...
- Ты брось это "не знаю"! Понятно? - резко сказал вожак. - Завтра с рассветом надо выходить на озеро. Соберемся еще затемно за баней бабушки Ямлегуль. Чтобы лодка твоя была с вечера готова.
Якуп безмерно обрадовался, что товарищи обратились к нему с таким делом. Как не радоваться человеку, который до сих пор был всеми отвергнут, и вдруг сам вожак "Таганка" поручает ему столь ответственное дело! Якуп взволновался, бледное лицо его зарумянилось, глаза засияли. Хорошо, оказывается, чувствовать себя равным среди сверстников.
- Что же, лодка готова! - радостно сказал он. - Хоть сейчас садись и плыви!
- Да, готова! На ней же висит замок величиной с большую варежку!
- Ну и что ж! Хоть замок и большой, он как собака, которая не лает к не кусает. Ведь дедушка оставляет лодку па замке только для виду.
- А потом дедушка не заругает? - озабоченно спросил Лйдар.
- Думаю, не заругает. Ведь дедушка-то у меня свой-Пока три опоры "Таганка" вели такой серьезный разговор, по другой стороне улицы прошел Вазир. Вид у него был независимый, руки засунуты в карманы штанов. Он шел и даже насвистывал какой-то мотив, как будто он совершенно безразлично относится ко всем трем мальчикам, все дола его сделаны, свет ему мил и на улицу он вышел будто просто так, чтобы закалить свое тело.
Вазир медленно прошел по улице в одну сторону, потом в другую, но никто не обернулся и даже не взглянул па него. Вернее, взглянули, конечно, но не подали виду. И никто из сидящих на бревнах мальчиков не посмел произнести имя Вазира, как будто по улице прохаживался не их прежний друг, а просто ягненок, который не находит своих ворот. И даже хуже, потому что заблудившемуся ягненку каждый открыл бы ворота и впустил его.
Когда возвращался обратно, Вазир перешел на ту сторону, где сидели мальчики. Приближаясь к "Таганку", он вынул руки из карманов, перестал свистеть и постарался показаться жалким. Вазиру было очень тяжело унижаться перед товарищами. Из жалости к себе он даже чуть-чуть не заплакал. Но он уже не видел другой возможности помириться, поэтому, поравнявшись с мальчиками, собрал все свои силы и остановился перед вожаком.
- Габдулла, - сказал он тихим, дрожащим и печальным голосом. - Тот пожик я сразу же отнес. Если не веришь, спроси у самого Шарифуллыагай. И пусть отсохнут мои руки, если я теперь трону чужое!
Этими словами Вазир надеялся прежде всего расположить к себе Габдуллу, Айдар-то уж не стал бы перечить вожаку.
Габдулла, собираясь грубо и решительно оборвать Вазира, поднял голову и... не смог произнести ни одного резкого слова. Глаза Вазира часто-часто моргали, верхняя губа дергалась, на руках выступила "гусиная кожа", по голой груди тянулась глубокая свежая царапина. Эта метка была получена утром, когда Вазир спасал лодку Якупа.
Габдулла молча смотрел па товарища, жалкий вид Вазира рассеял его гнев. И не только это, сердце его больно сжалось: перед глазами Габдуллы вдруг встал другой Вазир, его прежний веселый друг, с которым они вместе росли. Все приходит на память в такие минуты. Габдул-ле вспомнилось, как очень давно они играли в лесу, бросая вверх свои кепки. Кепка Габдуллы зацепилась за самую высокую ветвь и повисла па ней. Напрасно мальчики пытались сбить ее камнями и палками, пи у кого не хватило ловкости и сил, чтобы взобраться на дерево. Один лишь Вазир, обдирая ладони, докарабкался до кепки и снял ее, а спускаясь на землю, сорвался и больно ударился о пень. По он не заплакал и не жаловался, только сказал так, как говорят взрослые: "Кто не ходит, тот не падает".
Габдулла вспомнил, сколько раз они с Вазиром ходили вместе на рыбалку. Габдулла был не очень удачлив на рыбной ловле. Когда у Вазира было уже несколько пойманных рыб, у Габдуллы еще даже не клевало. И все же, когда они возвращались домой, всю добычу - и крупную, и мелочь - Вазир делил пополам...
А в прошлом году был и такой случай. Какой-то злодей бросил в глубокий колодец котенка. Котенок не утонул, он забрался на мокрый выступ и до полудня жалобно мяукал. Пробовали на вожжах спускать ведро, но у котенка не хватило ума перелезть в ведро. И дети и взрослые пытались спасти его, но ничего не могли сделать. И вот с длинной веревкой в руках появился Вазир. Он привязал конец веревки к столбу и по ней бесстрашно спустился в темный, глубокий колодец. С каким страхом смотрел тогда Габдулла, как, повиснув на одной руке, Вазир сначала снял с выступа котенка, посадил его в ведро и только после этого поднялся сам...
Все эти яркие воспоминания мгновенно пронеслись в памяти Габдуллы. Неужели это тот же Вазир, смелый друг, стоит теперь с повинной головой перед своими товарищами и молча просит у них прощения? И Габдулла и Айдар были готовы простить его, но, как вожак, Габдулла считал, что он не имеет права быть таким сердобольным и уступчивым по отношению к человеку, который запятнал честь "Таганка". "В таких случаях надо быть твердым!"- подумал Габдулла и поэтому, напустив на себя строгость, спросил холодным, безразличным тоном:
- Чего тебе надо?
- Ничего, - робко ответил Вазир.
- А коли ничего, так зачем тут вертишься?
- Вы мне нужны, - пролепетал Вазир дрогнувшим голосом, и глаза его замигали еще чаще,
Якуп от жалости к Вазиру с трудом удерживал слезы. Он очень жалел Вазира и никак не мог понять, что наделал человек, который своей смекалкой и решительностью всегда отличался от других. Почему Вазир, который держал в своих руках всю улицу, очутился теперь в таком жалком положении? Почему товарищи отворачиваются от него?
Якуп нащупал в кармане рогатку с красной рукояткой; из этой рогатки Вазир бил без промаха в любую цель. Якуп с болью и уважением смотрел на своего друга.
- Хотите - ругайте, хотите - колотите, - сказал Вазир. - Только послушайте меня!
- Ладно, выкладывай быстрее! У нас нет времени! - хмуро согласился Габдулла.
- У меня в сарае есть одна заманчивая штука. Ну, не такая уж заманчивая, конечно... Пойдем посмотрим...