Пригнувшись и стараясь сделаться как можно меньше, он ринулся к груде валунов впереди. Когда уже почти достиг ее, над скалой неожиданно поднялся апач с винтовкой на перевес. Второй выскочил из-за камня и тоже бросился к нему. Сванти на бегу выстрелил с бедра, но за мгновение до того, как он нажал на спусковой крючок, индеец зашатался, словно его ударили сзади, и рухнул лицом вниз, соскользнул со скалы. Совсем близко прогремел ружейный выстрел.
В следующую секунду на ковбоя налетел второй краснокожий. Изо всех сил Таггарт двинул его в живот винчестером, а потом вздернул приклад вверх, разбив ему скулу. Апач опрокинулся назад, задыхаясь и ловя ртом воздух, противнику осталось только добить его. Индеец распластался на земле. И сразу сзади грянул выстрел, пуля просвистела над ухом Таггарта, тут же кто-то перед ним открыл пальбу по кустам, из которых стреляли индейцы.
Пригибаясь, Сванти помчался к тому, кто прикрывал его огнем. Это оказалась Мириам. Она стояла в расщелине между двумя скалами и держала винтовку с ловкостью заправского ветерана.
В те несколько мгновений, что он, петляя, перекатываясь и кувыркаясь, мчался к ней, она стояла перед его глазами, напоминая ему мать, тетю... Олицетворяя собой всех женщин, что вместе со своими мужьями пришли осваивать Дикий Запад. Оказавшись наконец рядом с ней, он не удержался на ногах и приземлился на камни: от всех тех головокружительных кульбитов, что ему пришлось проделать, в глазах стало темно.
Девушка оставалась совершенно спокойной. Лишь щеки ее слегка побледнели, а на лоб упала выбившаяся прядь темно-рыжих волос. Сванти медленно приходил в себя. Перед его мысленным взором еще стоял ее образ с винтовкой в руках. Да, вот женщина, достойная стать матерью настоящих мужчин... Ее бесконечная женственность сочеталась с таким мужеством и хладнокровием, что не могла не вызвать восхищения и уважения.
- Вы в порядке?
Сванти усмехнулся.
- Не самый подходящий вопрос для мужчины. Мне следовало спросить об этом вас!
Они поглядели друг на друга и рассмеялись. А потом одновременно, как один, обернулись и начали осматривать склон.
Легкий ветерок ласково гладил холмы, шуршал сухой листвой - и больше ни звука. Сколько бы апачей не затаилось вокруг, они ничем себя не выдавали.
- Вы как железное дерево, - улыбнулась Мириам. - Рождены для этой страны.
На тучах гасло последнее золото заката, вдали угрюмо чернели Четыре пика. Полнеба загораживала темная громада Рокинстрау. И вокруг ничего подозрительного.
Опустив винчестер, Сванти стер с него пыль, проверил Затвор и загнал еще несколько патронов. Скорее всего, апачи на время отступили, и можно было спуститься в каньон, но им не хотелось уходить.
- Я всегда восхищаюсь растениями пустыни, - сказала Мириам. - Они такие выносливые и экономные. Стоят себе голые, сухие, даже нет ни былиночки. Будто знают, что им нужно подождать, чтобы пойти в рост. А как только пройдет дождь, сразу же преображаются - выпускают листья, цветут и дают семена, а потом моментально снова прячутся в себя.
- В пустынях Калифорнии вдоль промытых ручьями оврагов растут дымовые деревья, слышали? - спросил Сванти. - Их так называют оттого, что издали они похожи на дым над степным костром. Так их семена прорастают только после того, как их основательно обмолотит и побьет о камни бурный дождевой поток. Им тоже для роста хоть редко, но нужна вода.
Над плоской вершиной Рокинстрау небо разгорелось тускло-красным огнем. Вечернюю тишину прорезал призывный пронзительный крик перепелки. Над головой с щелканьем пронесся козодой, а на темно-синем небе словно далекая свеча зажглась одинокая звезда.
- Пора идти, - сказал он, но они все медлили.
Пустыня засыпала... Лишь слабый ветерок шелестел листвой и чуть слышно гудел в ветвях можжевельника, да в какой-то невидимой расщелине среди скал сыпалась галька.
- Мне здесь нравится, - призналась Мириам. - Я с удовольствием осталась бы здесь жить. Эта древняя прекрасная земля создана для человека.
- Если ты ищешь старые тропы, - задумчиво отозвался Таггарт. - Сразу узнаешь, как только увидишь... За долгие годы под солнцем пустыни их камни покрылись налетом пыли. Но так и тянет идти по ним бесконечно. И следовал я им многие мили... Человек порой стоит на древней тропе и не догадывается об этом, если только не умеет разбираться в таких вещах. Но издалека древние дороги отчетливо видны.
- А куда они ведут?
- Какие к воде, а какие к сосновым рощам. Назначение некоторых уже никому не известно. Слышал, что древние тропы доходят до самого Тихого океана.
- А вы подумали, что будете делать?
- С Шойером?
- Нет, потом.
Он рассмеялся.
- Сдается мне, негоже сгонять скот для клеймения, пока у тебя нет клейма. Если Шойер преуспеет в своих намерениях, то вполне возможно, мне уже ничего не придется делать. Он весьма убедительно орудует кольтом.
- Ненавижу его!
Таггарт взял девушку за руку.
- Если мы не хотим свалиться со скалы, нам лучше начать спускаться сейчас.
Они пустились вниз в темень и прохладу каньона. Узенькая тропка едва ли заслуживала этого названия: она вилась по отвесной скале, местами по естественным выступам, а кое-где явно была прорезана руками человека.
Когда они приблизились к источнику и услышали уже его журчание, из тени от часовни выступил Адам.
- Я уже начал волноваться, - произнес он.
- Кто-нибудь ранен? - спросил Таггарт.
- Нам повезло. Каков твой счет?
- В последней стычке один убитый и один раненый. И раньше то же самое.
- Я думаю, и тот, кого вы ударили прикладом, тоже мертв,- вмешалась Мириам.
- Возможно. Во всяком случае, трое выведены из игры. А то и четверо.
У двери они замолчали, поджидая Шойера, поднимавшегося от входа в каньон.
- Пусть никто из вас не ходит туда без меня, - предупредил он, подойдя ближе. - Я привязал там проволоку к затвору ружья. Легчайшее прикосновение - и оно выстрелит. Считаю, нам есть о чем поговорить.
- Нам надо уносить ноги, - отозвался Таггарт, - всем вместе.
Глава 10
В комнате горел очаг, по стенам плясали неровные тени. Осажденные собрались в доме. Консуэло зажгла свечу, и Адам тяжело опустился на стул.
Никто из них даже мысленно не задавал вопросов, как теперь действовать, равно как никто и не сомневался, что действовать надо немедленно. Снаружи находилось две дюжины апачей. С рассветом все пути к бегству будут безнадежно отрезаны. Оставаться - верная гибель. Стоит индейцам только подобраться к обрыву каньона, как обитатели его окажутся запертыми в зданиях, поджечь крыши которых проще простого.
С востока, запада и севера бескрайние просторы пустыни отделяли их от обжитых белыми мест. Так что ехать следовало только на юг - к Глоубу. Самый быстрый и легкий путь туда вел мимо Грязных источников и далее через Сосновый ручей. Но именно на той дороге встали лагерем индейцы. А если бы беглецы пустились в обход Рокинстрау, то их тоже неминуемо заметили бы: Значит, остается только тропа, о которой Мириам рассказывала Таггарту.
Лучшее, на что они могли бы рассчитывать - это несколько часов форы. Длина же объездного маршрута около двадцати миль.
- Упакуйте еды на четыре дня, - распорядился Таггарт. - А я оседлаю лошадей.
- Четыре дня! - воскликнул Шойер. - Да если мы не попадем в Глоуб завтра к вечеру, то все будем мертвы или пожалеем, что не умерли.
- Четыре дня, - повторил Таггарт, - или даже пять. Возможно, нам придется где-то отсиживаться, а если спрячемся, то без провизии не обойтись.
- Значит, пять верховых и одна вьючная, - подсчитал Шойер. - У тебя столько найдется? - обратился он к Старку.