Тело простреливает током, по позвоночнику бежит неприятная дрожь. Снимок странный, будто она впопыхах засняла на камеру мою фотографию. Ностальгия так остро ударяет мне по нервам, что на секунду теряю дыхание. Я помню этот день, когда он был сделан. Самый счастливый день моей жизни. Воспоминания утягивают в прошлое с бешеной скоростью, словно всё было только вчера.
* * *
Прошлое
— Тагир, что ты делаешь? — смеюсь, встряхивая волосами.
Прикрываю лицо руками, щурюсь от слепящего солнца.
— Открой свое личико, Гюльчатай, — веселый голос Юсупова трогает мое сердце.
И я убираю ладони, закатываю глаза, а после открыто смотрю на любимого. Вспышка ослепляет на секунду, зажмуриваюсь, а после слышу его дыхание у уха. Он невесомо целует меня в шею, подойдя ко мне так бесшумно, что я даже не ощутила. Кладет снимок в специальный отсек в машине, чтобы фото не засветилось после проявления, подходит снова ко мне.
— Зачем подкрадываешься? Напугал, — капризно надуваю губы, зная, что за этим обязательно последует.
Его черные глаза падают на них, а затем он, как обычно, не может сдержаться. Наклоняется, обхватывая своими губами мои — нежно и ласково. Вот только после таких поцелуев почему-то дышит тяжело, словно загнанный на охоте зверь.
— Покажи, что получилось, — приникаю к его груди в ожидании.
Одной рукой он обхватывает меня за плечи, притягивая ближе к своему телу, а второй достает снимок. Показывает мне, и я ахаю.
— У меня здесь рот кривой, — бью ладошкой Тагира по груди, поднимаю голову и встречаюсь с темным взглядом, который полон чего-то таинственного.
Истинно мужского. Становится неловко, я опускаю глаза.
— Ты у меня красавица, — его хриплый голос лаской проходится по мне, оставляя приятный отпечаток защищенности и любви.
В коконе его объятий хорошо. Безумно. Сильно. Не хочется отстраняться никогда. Хочу, чтобы этот момент длился вечно.
— Луна моего сердца, взгляни на меня, — просит, когда я молчу.
И я не могу не откликнуться на этот зов. Это наш сигнал, что наша любовь вечна.
— Солнце моей души, — смотрю на него в ответ и шепчу, выражая так всю свою нежность.
А затем он снова меня целует. На этот раз бережно, но жадно. Пьет мое дыхание, не может насытиться. И я чувствую себя самое счастливой девушкой на свете. Вот он мой рай. Мой дом. Мой Тагир.
* * *
Настоящее
— Ясмина! Ясмина! — вырывает меня резко из воспоминаний неприятный голос.
Перевожу расфокусированный взгляд на бывшую подругу, которая недовольно стоит напротив, соскользнув со стула.
— Что? — растерянно переспрашиваю, ведь вопроса не слышала, погруженная в счастливые моменты памяти, от которых остались одни осколки.
Рука машинально тянется к горлу, но кулона в виде полумесяца там ожидаемо нет. Его украли много лет назад. Символично. Подарок Тагира исчез так же бесследно, как и его любовь, клятвы, обещания.
Взгляд Наили следит за моей рукой. Она вздрагивает, уголок рта и глаз у нее дергаются, зрачки сужаются, как часто бывает, когда человек чего-то боится. Странная реакция, не поддающаяся объяснению.
— Гости приехали. Сиди здесь, пока не позову, ясно? — хмурится, дает мне наказ, которому я должна подчиниться. — И утри слезы, еще подумают, что я над тобой издеваюсь.
Киваю, сразу забывая о реакции Наили, ведь другие эмоции поглощают меня с головой. Страх. Мандраж. Ненависть. По обычаям, встретить родителей мужа я должна сама, показать, что хорошая хозяйка, уважаю и чту память предков.
Но у нас другая ситуация. Я — нежеланная и нелюбимая жена, а Тагир — их старший сын. Единственный оставшийся в живых отпрыск. Я не желаю нравиться кому бы то ни было в этом доме, так что пытаюсь отбросить беспокойство в дальний угол, вот только эмоции просто так не уберешь и не спрячешь. Они как вторая кожа, налипла — не отцепишь.
— Идем, — в какой-то момент в кухню снова заходит Наиля, как-то странно смотрит на меня и кивает в сторону гостиной. — По правилам дома, чай подавать будешь ты.
Сглатываю, мну ткань платья. А затем зажмуриваюсь и стискиваю кулаки. Им не сломать меня. Храни обет достойно, Ясмина, и помни о своем молчании. Эти люди недостойны твоих слов. Дышу пару раз глубоко и делаю шаг вперед. Навстречу людям, которых не видела долгих восемь лет.
Время идет словно в замедленной съемке. Впереди шагает Наиля, я следую за ней. А когда она останавливается перед столом, по чужим разговорам слышу, что в гостиной несколько человек. Сердце мое ускоряется, к горлу подкатывает тошнота. Стараюсь дышать глубже, боюсь, что меня может вырвать в самый неподходящий момент.