Стискиваю ладонь, а затем чувствую боль. Открываю и вижу, как по ладони выступает кровь. Подвеска проткнула кожу. Боль отрезвляет, заставляя вернуться в реальность. Терплю и вытираю капли салфеткой.
— Знай, что бы ни показала экспертиза, ты для меня давно мертв, — говорю как могу жестко.
— Ты всегда слишком идеализировала людей, Ясмина, — вздохнул, прикрыл глаза. — Особенно близких.
Гнев новой волной поднимается из глубин.
— А ты бесчувственный монстр, — говорю с горечью, голос у меня сипит. — Неужели не мог сделать экспертизу раньше? До того, как убил моего брата… Проклинаю тот день, когда связалась с тобой!
Мои слова задевают его, он дергается, на скулах играют желваки.
— Чтобы что? — прорычал, подаваясь вперед. — Узнать, что твой брат испортил жизнь моей сестре?!
— Он любил ее и никогда бы…
— Ты плохо знаешь мужчин, Ясмина, — фыркает, сжимая ладони в кулаки. — И многого не знаешь о брате.
* * *
Прошлое
Тагир
Стою на крыльце, предвкушая встречу с Ясминой. Сегодня надеюсь урвать ее первый поцелуй. Настало время.
— Ты накопил на калым, Аслан? — насмешливый голос отца раздается из приоткрытого окна его кабинета.
Прислушиваюсь, зная, что брат Ясмины снова пришел к нам. Отец строг, но Малику любит, не отдаст кому попало. Аслан хороший парень, но пока недостаточно состоятелен. А наша девочка привыкла к роскоши.
— Рамазан-ага, — звучит голос парня. — Вы же знаете, что мой бизнес идет в гору. Я люблю Малику, обеспечу ее всем, что она захочет. Вы завысили цену калыма в пять раз.
— Любви недостаточно, Аслан, — голос отца звучит поучительно. — Вы слишком молоды с моей кровиночкой, вам еще рано жениться. Да и Малика — девушка особенная, моя единственная дочь.
Хмыкаю, вспоминая слова отца буквально неделю назад. Брат Ясмины на три года старше меня, но мне давали совершенно другое напутствие. “Пора бы уже жену в дом привести, ты взрослый мужчина”.
Улыбаюсь, ведь к женитьбе готов. В этот момент из дома выходит злой, разъяренный Аслан.
— Отказал? — лениво спрашиваю, и без того зная ответ.
Тот промолчал, только пыхтел агрессивно.
— Сколько мне еще ждать? Десять лет?! — риторический вопрос, не требующий от меня ответа.
— Боишься, Малика не дождется и Халиду даст зеленый свет? — подшучиваю, зная, что его сопернику по бизнесу тоже нравится моя сестра.
— Не шути так, — предупредительно качает головой. — Возьму и умыкну ее.
— Отец на пересуды не посмотрит, всё равно в дом дочь возвратит, — знаю, что друг шутит, не лишит любимую праздника.
— Сомневаюсь, — как-то загадочно хмыкает и уходит, весело насвистывая что-то при этом.
— Что, Рамазан опять ему от ворот поворот дал? — появляется вдруг словно из ниоткуда дядя Ахмет, друг родителей.
Напрягаюсь, никогда он мне не нравился. Только киваю, отворачиваясь и заходя в дом, но замечаю, что он не идет за мной, а смотрит вслед Аслану.
* * *
Настоящее
— Твой брат так не мог дождаться брака, что проявлял нетерпение. Может, ты его слишком идеализировала? Отец не отдавал ему Малику так быстро, как он хотел, и Аслан даже заикнулся, что украдет ее.
Его грязные слова выбивают почву из-под ног. Как он смеет порочить имя брата?!
— Ты врешь! Он всё равно не поступил бы так! Если бы твой отец…
— Мой отец поступил правильно. Как любой любящий свою дочь родитель! — вскакивает со своего места Тагир, яростно впиваясь в меня взглядом. — Настоящий мужчина должен уметь содержать жену.
Не выдерживаю агонии и, желая выплеснуть обиду на мужчину, кидаю подвеску на стол, перед самым его носом.
— Что это? — прорычал, недовольный тем, что я посмела швырнуть в него что-то.
— Это то, как, по твоему мнению, поступает настоящий мужчина. Ничего не напоминает? — хотела сказать это величественно и высокомерно, но вышло с надрывом, с претензией, болью и агонией. Осеклась, не договорив, выдохнула. — Но от тебя не ожидала такого, Тагир. Передаривать чужое…
Не такой беседы хотела. Не желала разрыва нервов, нехватки дыхания и спазмов в мышцах. Лицо застыло маской — нечеловеческой, звериной.
Но боль внутри глушила разум, словно заноза, не дающая покоя.
Тагир замолкает на полуслове, приводит дыхание в норму, пытаясь не скандалить, берет в руки подвеску и застывает.
— Это ведь я тебе подарил. Как символ наших клятв, — хрипит, кадык на шее дергается, сам он не поднимает головы, гипнотизируя луну в руках.