— Что происходит? — спрашиваю у замершего у порога Динара.
Тот замнулся, но всё же ответил:
— Они отбывают на родину.
— А мне что делать? — задаю глупый вопрос, но Тагира нет, так что спросить мне не у кого.
— Скоро подъедет адвокат, Тагир Рамазанович распорядился о вашей охране, они повезут вас в новый дом, где вы и будете жить. Не переживайте ни о чем, — кивнул и вышел, закрывая перед моим носом дверь.
Плетусь на кухню, где серой тенью слоняется Фаина. Сегодня она на редкость молчалива.
— Горе-то какое, — лишь причитает, качая головой, даже слезу пускает. — И что теперь с нами будет…
Ее вопрос остается без моего ответа. Этого я не знаю. Адвокат, о котором говорил начальник охраны, пребывает буквально через полчаса, так что я выхожу в гостиную и устраиваюсь напротив него на диване.
— Госпожа Ясмина, — прокашливается лысый мужик в сером костюме, видно, что он немолод, но еще бодрячком. — По распоряжению господина Тагира на вас переписан дом в центре города, выделено содержание в… Также бизнес по оливковому маслу…
На этих словах вскидываю голову, в шоке слушая распоряжения Юсупова, который успел всё это провернуть до заключения под стражу.
— В случае же рождения вами ребенка в вашу собственность переходит и основной бизнес Тагира Рамазановича… — всё продолжает говорить юрист, а я застываю.
Перевариваю сказанное, пропуская половину чужой речи. Для меня это не главное, но рощи… Это будет важно для моего отца. И пусть я для родителей больше не дочь, но они навсегда останутся в моем сердце.
Меня сразу же отвозят в новый дом. В другой жизни я бы осмотрела его, прошлась и любовно погладила бы каждый угол, но не сейчас.
Что теперь делать? В этом доме я не останусь, но и идти мне больше некуда…
* * *
Двое суток спустя
Неожиданный звонок от тети Зулихи разрезает тишину последних дней. Все молчат, мне не у кого спросить, что происходит. А вопросы про Тагира я заталкиваю глубоко внутрь, не желая бередить раны и пытаться душой оправдать преступника.
— Привет, тетя, — хрипло шепчу.
Впервые улыбаюсь, лишь слыша родной голос.
— Ох, Ясмина. Слухами земля наша полнится, — вздыхает она тяжело, прокашливается. — С тобой всё хорошо?
Я не знаю, что на это сказать. Хорошо ли? Вопрос, на который я сама не знаю ответа.
— Тетя… — всхлипываю, ничего больше не говорю.
Стараюсь часто и глубоко дышать, чтобы прогнать слезы.
— Молчи, девочка моя, — чуть строго, но с теплотой говорит она. — На родине сейчас шум поднялся. Вся правда всплыла, отныне наш род не изгои. Дома Юсуповых и Ахметовых разнесли в щепки, стекла выбили, что-то и вовсе подожгли. Хода им больше нет домой.
При этих словах я должна чувствовать злорадство и удовлетворение, но ощущаю лишь горький привкус справедливости, который не находит отклика в моем сердце. Таковы люди, их мнение меняется с такой скоростью, что они готовы накинуться на любого, где будут доказательства чужой вины. И насколько они правдивы, мало кто задумывается.
— Ты знаешь, — перешла тетя Зулиха на шепот. — В доме Ахмета нашли вещи Малики, даже заколки. Приезжали следователи, расспрашивали тут всех. Я бы и сама поехала, рассказала бы им всё, что знала, но здоровье в последнее время пошаливает.
Тетя давно живет в соседнем городе, недалеко, но в то же время отдельно. Не хотела жить в старом доме после смерти моего брата.
— Я знала, что Аслан не виноват, — шепчу, ощущая, как по щеке скатывается одинокая слезинка.
Наступает тишина. Слышно только наше дыхание.
— Это был твой план, дочка? Родители твои испытают наконец покой.
Я молчу, мне нечего сказать. Всё это воля Аллаха.
— Они отреклись от меня, — прошептала, чувствуя, как в горле встает ком.
— Приезжай ко мне. Я одна, за мной присмотр нужен, — никак не прокомментировала решение моих родителей. Знает, это табу, не подлежит обсуждению.
Я выдыхаю, чувствуя, как в душе расцветает цветок надежды. Чувство, что отныне у меня будет дом, кажется прочным якорем, который отныне удерживает меня на плаву.
Глава 27
Изолятор временного содержания
Тагира
— Они провели эксгумацию тел Малики и Аслана, — плачет мама, сидя напротив меня в комнате для свиданий.
Киваю, смиренно прикрывая глаза.
Что ж, настало время всем ответить за свои деяния. Но всю вину я возьму на себя, что бы ни показала экспертиза. Встал, намереваясь закончить нашу встречу, но в последний момент замер. Всё это время гнал от себя эти мысли прочь, но обманывать больше себя невозможно.