— Элгуджа… — прошептала Мзия.
— Что?
— Ничего…
Элгуджа привлек к себе Мзию и поцеловал ee.
Пиджак упал, но они не заметили этого.
Мзия прильнула к Элгудже и вдруг расплакалась.
— Мзия, что с тобой? — испугался он. — Я тебя обидел?
— Нет, — пробормотала Мзия и сама поцеловала его. — Я счастлива.
В этот миг на мосту загремела машина. Мзия и Элгуджа вскочили. Это был "козел" отца Мзии. Запыленный, как всегда, он тарахтел на дороге. Тент был открыт, дядя Нико горбился за рулем, а Георгий сидел, выпрямившись и расправив плечи, без шапки, с расстегнутым воротом, подставив лицо и грудь прохладному ветерку.
"Козел" исчез за поворотом.
— Поехал по участкам, — сказала Мзия.
— Степной король, — улыбнулся Элгуджа.
— Элгуджа! — повернулась к нему Мзия. — Ты не опоздаешь? Скоро, наверное, твоя смена.
Элгуджа нагнулся, поднял пиджак и перебросил его через плечо. Взявшись за руки, они побежали к опушке леса, в ту сторону, откуда доносился рокот трактора.
Небо окрасилось в вишневый цвет.
От росистой земли и побуревшей пахоты то там, то здесь поднимался белый парок. Туман тянулся вверх, но, не в силах отделиться от земли, снова приникал к траве и к пахоте.
Мзия и Элгуджа бежали… Влажные комья земли прилипали к ногам, но они не замечали этого. Они смогли бы сейчас взвалить на плечи хоть весь мир и не почувствовали бы его тяжести.
1957
Перевод Н.Аккермана
ЛЕСТНИЦА
На берегах Цхенисцкали раскинулись два села — Агмартула и Дагмартула. Оба села прилепились к склонам горы. Оба склона одинаково круты, и, как говорится, сам черт не разберет, почему одно село называется Агмартула, а другое Дагмартула. На первый взгляд села схожи между собой, как две половинки яблока, но народ отличает одно от другого, как небо от земли или воду от суши.
Агмартульцы — люди вспыльчивые, неукротимые, дагмартульцы — степенные, суровые. Красоту агмартульских девушек словами не опишешь, а таких ладных парней, как в Дагмартула, не сыщешь нигде. Вы, конечно, подивитесь: как это так получилось, что красивые девушки живут по одну сторону реки, а красавцы парни — по другую? Но уверяю вас, мое воображение в том не повинно…
В Агмартула живет род Пиртахия, в Дагмартула — Кордзахия. По преданию, они некогда обитали в одной деревне. Но что-то не поделили, о чем-то не договорились, — ведь в прежние времена люди вечно затевали ссоры из-за земли, из-за леса, из-за мельницы, из-за дороги. И вот однажды Пиртахия и Кордзахия двинулись друг на друга — сначала с кулаками и дубинами, а затем засверкали кинжалы, загремели ружья.
Оба рода уже не смогли ужиться в одной деревне, покинули насиженное место и поселились на разных берегах Цхенисцкали, друг против друга. Река здесь была очень глубока, а до ближайшего брода полдня ходьбы. Правда, Цхенисцкали неширокая, парни и девушки, спрятавшись за скалой или деревом, вполне могли любоваться друг другом издали. Как гласит пословица, что порушит вражда, то отстроит любовь. Над рекой висел мост. После каждой стычки мост разрушали, но затем вновь восстанавливали.
С течением времени, которое все меняет, старые причины ссор исчезли, унеся с собой вражду и злобу. Теперь Пиртахия и Кордзахия искали и находили новые поводы для соперничества: у кого красивее одежда или конь, шапка или седло, кто пышнее справит свадьбу или похороны да поминки, кто зажиточнее живет, кто лучше трудится… Висячий мост заменили железным, аробную дорогу — шоссейной. Давно уже забыли про кинжалы и ружья.
Оба колхоза выращивали чай и виноград. Не бывало случая, чтобы в газете рядом с портретом знатной сборщицы чая Пиртахия не публиковалась фотография прославленной сборщицы Кордзахия. И, как на грех, в соревновании попеременно побеждали то агмартульцы, то дагмартульцы.
— Эти упрямцы скорее лоб расшибут, чем уступят друг другу, — говаривали в районе. Незаметно для себя другие села подражали соперникам и тоже лезли из кожи вон, чтобы не отстать от них.
Переходящее Красное знамя что ни год совершало прогулки по мосту от агмартульцев к дагмартульцам и обратно. И, конечно, доставлять знамя победителям должны были сам председатель, все бригадиры и звеньевые побежденного колхоза. Получение знамени отмечалось как праздник. Победители не проявляли великодушия и осыпали противников градом насмешек.
Пиртахия и Кордзахия знали, разумеется, что в мире ничего не вечно, и тем не менее огорчению их не было предела, когда произошло укрупнение колхозов. Беда, да и только! Чуть ли не века соперничали оба рода, а теперь вдруг оказались в одной семье и должны работать плечом к плечу.