Собака не выдержала и тихонько пошла за своей хозяйкой.
Тайя не знала, зачем отец ведет ее в Кулеви. Может быть, ее страх и напрасен — страх первой разлуки с домом. А что, если отец хочет показать ей море? Она знала, что Кулеви находится где-то у моря. Там отец продавал сыр и охотничьи трофеи, там убивал он турок. Больше ничего о Кулеви не было ей известно. Когда миновали знакомые места, Тайя, не зная, куда идти, замедлила шаг и пропустила отца вперед. Узкая, извилистая тропинка вела в болота и заросли колючих кустарников. Достаточно было отойти на шаг в сторону от этой тропинки, как тебя засасывало болото. По какой же опасной дороге ходил всякий раз отец! Тайя со страхом смотрела на отца: не оступился бы! О себе она не думала, как не думала уже и о том, что осталось позади. Она уже не сердилась на отца и лишь печалилась, как будет он жить здесь один, как будет ходить в Кулеви по этой опасной дороге.
А Джамлет шагал уверенно и твердо. Тайя дивилась, как это земля не прогибается под его ногами. Здесь, на низком берегу Риони, среди примятых камышей отец казался ей еще более высоким и крупным, и это как-то укрепляло в ребенке веру в то, что отцу и одному будет не трудно жить, что ни дикий зверь, ни болезнь, ни гибельное болото, ни злой дух не причинят ему вреда.
Мысль эта успокоила ее, страхи улеглись, окружающая природа словно похорошела и повеселела. Девочка шла теперь по дороге в Кулеви легким, пружинистым шагом, будто торопилась на праздник.
Тропа пролегала по берегу Риони, и Тайя отчетливо видела в его зеленоватой воде свое отражение. Там, наверху, река не такая чистая и прозрачная, как здесь. Впервые, будто в зеркале, увидела она так четко свою стройную фигуру, уже высокую грудь, прямые, длинные ноги. Сердце у нее затрепетало. Ей вспомнились случайные путники — охотники, пастухи, которые иной раз забредали из лесной чащи в ее убежище. Как ни были они измучены усталостью, голодом и жаждой, лишь только их взгляд падал на эту дикую девочку, их лица розовели, глаза загорались, они не могли и слова вымолвить. Тайя по-детски фыркала над таким одеревеневшим, как столб, незнакомцем, в странном смятении вбегала в шалаш и оттуда следила за этим «столбом», так и застывшим в неподвижности. Девочка чувствовала, что это именно она связала путника по рукам и ногам, навела на него смятение, подобное безумию, и вновь смеялась. Проходило немало времени, прежде чем путник мог вымолвить слово, но войти в шалаш он все же не решался. Утолив голод и жажду, путник в смущении спешил дальше, а уходя, поминутно оглядывался. «Что ему надо?» — спрашивала себя Тайя, и по телу ее проходила странная дрожь.
Вот, наконец, и Кулеви. Они. вошли в город через узкий, грязный переулок. Город гудел, словно потревоженный улей. Глаза Тайи бегали по сторонам. Для чего столько людей собралось вместе? По обеим сторонам улиц и переулков выстроились в тесный ряд домишки, крытые камышом и дранкой, некоторые — с сорванными воротами, со сломанными заборами. Слышался хлопотливый постук топоров, скрежет железа, мерные удары молота по наковальне, визг пилы, шуршание рубанка. Ремесленники тут же на улицах и во дворах опоясывали бочки обручами, жгли кирпич и черепицу, глиняные кувшины и сковородки, клеймили скот, кололи дранку. Трудились все — и большие и малые.
Повсюду играли полуголые дети, предоставленные самим себе. Стоял неумолчный гомон и визг. Кудахтали куры, лаяли собаки, мычал скот, блеяли козы. В тени деревьев женщины плели мелкие и глубокие корзины, вязали сети, стирали белье, кричали на малых детей, тут же ползавших по земле.
Это был район ремесленников. Они работали семьями, и дети во всем старательно подражали старшим. На повороте, там, где улица сворачивала к порту, из одного двора выскочила с визгом растрепанная девочка с пылающим лицом. Разъяренный мальчишка гнался за ней, и вот уже схватил было ее за волосы, как увидел Джамлета и остановился.
— Ребята, дядя Джамлет идет, несет косулю! — закричал мальчик.
— Дядя Джамлет! — воскликнула девочка. — Уу, какая она большая!
Из ближайших дворов и домов, словно бесенята, высыпали девочки и мальчики и погнались за Джамлетом и его дочкой.
— Смотрите, какие черные глаза у косули!
— Какие маленькие рожки!
— А какие острые копытца!
— Как ударит ногой, сразу тебя выпотрошит…
Они подходили все ближе, спорили друг с другом, толкались плечами и локтями, и только страх перед Джамлетом удерживал их от того, чтобы потрогать косулю руками.
Тайя никогда не видела столько детей зараз, и хотя они окружали ее со всех сторон, но не обращали на нее никакого внимания: их интересовала только косуля.
— Косуля раненая, а то не сидела бы у него на плечах, — сказал один из мальчиков.
— Да у нее связаны ноги!
— Гляди, она плачет!
— Да она и верно раненая!
— Как бы не так! — отозвалась Тайя. — Джамлет не ранит косулю…
— Не ранит?!
— Живьем ловит.
— А ты кто такая? Почем ты знаешь, как он ловит?
— Если я не знаю, кому еще знать?
— А кем тебе приходится дядя Джамлет?
— Вам дядей, а мне отцом! — гордо отвечала Тайя.
— Отцом? — И дети недоверчиво уставились на Тайю.
— Настоящий отец?
— А разве бывает ненастоящий отец? — рассмеялась Тайя.
Теперь дети смотрели на нее с почтением.
— А ну, скажи отцу, чтобы он спустил косулю на землю, если она не раненая, — сказала одна из девочек.
Тайя покачала головой.
— Эх ты, не можешь сказать отцу!
— Отец все делает, о чем я ни попрошу.
— Вот и попроси его!
— Такого отца, как у меня, ни у кого нет, — Тайя с трудом сдержала слезы.
Как только Джамлет ступал ногой в Кулеви, он забывал обо всем на свете, кроме своей мести. Кто встретится ему сегодня, кто станет его жертвой?
Тайя не отводила глаз от Джамлета. «Не может сказать отцу!» Ей казалось, что это кричат ей все дети. А рука Джамлета любовно покоилась на плече высокого, красивого мальчика. «Мне бы такого сына…» Мальчик горделиво шествовал: на его плече лежала рука знаменитого охотника. Как завидовала Тайя этому мальчику, с какой любовью расцеловала бы она сейчас руку отца, прижала бы к своей груди! «Мой отец все делает, что я ни скажу…»
Вдруг что-то словно ударило Тайю по глазам: перед ней открылось море. Ярко-синее, чистое, оно тихо колыхалось. Тайя впервые видела море и не знала, что это такое. Она хотела было спросить у детей, но те отстали, привлеченные каким-то новым зрелищем.
— Отец!
Джамлет был погружен в свои мысли и не отозвался.
Море казалось Тайе как бы вторым небом. Но на море стояли дома, над домами высились белые и цветные полотнища, целый лес полотнищ. В этих домах толпился народ. То были корабли разных стран. Между кораблями хлопотливо сновали лодки, шлюпки, плоты.
Прежде чем направиться в духан Кици Цоцория, Джамлет обычно заходил в порт, приглядывался к турецким судам. Отсюда он шел на базар. Прохожие уступали ему дорогу, глядели ему вслед. Мрачный, рослый, весь из жил и мышц, с мешком за спиной, с живой косулей на плечах, он внушал всем какое-то невольное почтение. Люди долго не отводили глаз от его широкого и длинного кинжала, доходившего ему до колен, от ножа с роговой рукояткой, висевшего у него на поясе в кожаных ножнах, от его высоких ноговиц, от опоясывающей его веревки, этой неразлучной спутницы жителя Одиши.
А Тайя все смотрела на стоявшие у берега корабли. Только теперь поняла она, что это были вовсе не дома, что море было водой, несметным количеством воды. Одни корабли грузились какими-то товарами, другие разгружались. Грузчиков торопили, ругали, били нагайками по голому телу. Среди грузчиков Тайя заметила черных, как уголь, людей. Она испугалась, они показались ей злыми духами. Именно их больше всего ругали, били, пинали ногами.
Среди кораблей выделялся один большой турецкий корабль, стоявший у самого берега. Тут же, на берегу, на подушках и мутаках, скрестив ноги, восседал хозяин корабля. Позади него полукругом стояли вооруженные с ног до головы турецкие моряки, высоченные, нескладные, а напротив расположились продавцы рабов в ожидании своей очереди. Невольники со связанными руками — женщины, мужчины, дети — были полуголыми, чтобы покупатель мог лучше оценить их.