Прошло две недели, прежде чем джинн воссоздал свою душу, и еще две — прежде чем он заговорил. Так марид стал третьим обитателем пика черной скалы на Пятой Окраине Ирема. Годы поисков забвения не прошли для него даром — марид лишился и прежнего могущества, и части памяти. Он забыл многое, но не то, что хотел бы забыть. Так что периодически Тамр срывался и исчезал надолго, желая вновь ощутить себя бездумным легким облаком без прошлого и будущего.
***
Осенние грозы, казалось, желали разбить скалу на части и обрушить на ненавистный природе город. Омнио боялся. Хотелось спрятаться, а то и вовсе сбежать куда-то. Ему снилось, что скала падает вместе с ними, медленно и неотвратимо заваливаясь на бок.
Раньше он не видел снов и не сразу понял, что это такое. Эльф объяснил, что скорее всего в доме мага стояла блокировка — так делали многие богачи, чтобы не оказаться жертвами внушения во снах. Осознав, что сон и реальность — разные вещи, суккуб все равно часто просыпался и долго не мог прийти в себя. Но глядя на то, как орк добродушно морщится, провожая проклятьем Одноглазого очередной раскат грома, Омнио заставлял себя успокоиться. В конце концов, черная скала стояла тут давным-давно, еще до того, как внизу вырос город.
Тамр вернулся вовремя. За несколько дней вынужденного безделья эльф успел достичь таких глубин тоски, что стал совершенно невыносим. Сначала Омнио вполуха слушал их с Карагом перебранки. Но с каждым разом перебранки все больше напоминали ссоры, после которых остается только подраться, потому что разумные доводы давно кончились, как и варианты многоэтажных конструкций из бранных слов.
— … да найди себе нормальное занятие! Так и будешь всю жизнь по помойкам шариться?!
— Тебе какое дело?! — Ликс шипел, как разъяренный грифон. — Я тебе ничего не должен! Я не просил меня спасать!
От рыка орка Омнио зажал уши.
— В другой раз хоть упросись, сволочь неблагодарная! Убил бы!
— Так убей, не тяни, — рявкнул эльф во всю мощь легких, и тут же закашлявшись, сплюнул кровь. — Кто ты мне? Никто!
— О, погасшая звезда! — взревел Караг и саданул кулаком по стене.
На пол брызнула каменная крошка.
— Мне и руки марать не надо, сам себя угробишь!
— Опять собачитесь?
Спокойный голос марида подействовал на приятелей, как ушат холодной воды. Тамр выплыл из темноты и уселся на бочонке у костра, будто отсутствовал пару часов, а не целую неделю.
— Вкусненькое есть? — склонив голову набок, улыбнулся джинн.
— В углу банка с костным джемом, — буркнул Караг, усаживаясь у огня спиной к эльфу.
— Да там всего капля осталась, — робко вставил Омнио, — Я могу купить по дороге на работу…
Марид поднял руку.
— Мне хватит.
Джинны не нуждались в пище так, как телесные существа, но могли оценить ее вкус. Один из известных в Иреме поваров, чье заведение бесконечно расхваливали все газеты, был ифритом*.
Подплыв к Ликсу, Тамр отыскал банку, облизнулся и юркнул внутрь, трансформируясь в голубого светлячка. Ухмыльнувшись, эльф прикрыл банку крышкой и на испуганный взгляд суккуба подмигнул и приложил палец к губам. Через некоторое время банка подала голос.
— Выпустите меня, идиоты!
Ликс рассмеялся.
— Крышка-то не завинчена. Вылезай.
— Не могу, — простонал марид. — Быстрее, дурья башка, меня от одного запаха сейчас стошнит…
— Джиннов не тошнит, — не оборачиваясь, усмехнулся орк.
— Хочешь, чтобы я доказал обратное прямо на твою наглую рожу? — разозлился Тамр.
Эльф перевернул банку и вытряхнул из нее марида, плюхнувшегося на землю со вполне различимым звуком.
— О Иблис, я теперь на сладкое смотреть не смогу до самой смерти…
Тамр принял истинный облик и свернулся клубком подальше от терпко пахнущей стекляшки.
— До завтра — улыбнувшись, поправил Ликс, — знаем мы тебя, лакомку.
***
Если Тамр отреагировал на ссору орка с эльфом спокойно, то Омнио слова Карага напугали не на шутку. Выходит, что для эльфа такой риск — ежедневная рутина. Долго ли проживет тот, кто специально раз за разом ставит себя на край?
Поначалу свободные существа казались суккубу всемогущими. Но теперь он понимал, что они так же хрупки, как и он сам. Тысячи опасностей подстерегали жителей хищника-Ирема. Каждый день и каждую ночь темное чрево города переваривало десятки жертв. Пока что Ликсу везло. Но сплетение старых и новых шрамов показывало, что на каждого сильного, будь он каким угодно везунчиком, всегда найдется кто-то сильнее и удачливее…