- Найдем, - сказал Скрибнер, как припечатал. - Не может быть, чтобы не нашли. Надо. Эта публика может таких дел натворить, что подумать страшно.
- Ну, это вопрос будущего, - сказал Винклер. - Хотя понять тебя нетрудно, Адриан. А пока нужно найти то место, где эти розовые окапывались. Лагерь. Стойбище. Завтра и займемся. Что касается тодит, Эмиль Юлианович, добавил он, - я все-таки думаю, что Центр даст "добро" на уничтожение их. А споры на Земле исследуют, разберутся, и если удастся лишить тодит людоедских замашек - отчего и не вернуть их сюда? Кстати, дрессировка тахи на материке аборигенам просто ни к чему, жили они без тахи и дальше проживут. К тому же неизвестно, как будут чувствовать себя тахи на материке, - вид эндемичный, в новых условиях может и не прижиться. Так что на сегодняшний день у нас осталась одна задача - розовые миссионеры, точнее, следы их пребывания на Талассе. Все.
VIII
-... Уровень... вот он, их уровень, - ругался Скрибнер. - Форменный кабак развели, дикари космические... А это что? - он вытащил из-под куста небольшой аппарат, похожий с первого взгляда на лингатор. - Вот, пожалуйста. Набросали всякой дряни, и смылись.
Действительно, место, где располагался в незапамятные времена лагерь космических миссионеров, напоминал средних размеров свалку, заросшую пышной зеленью. Ее обнаружили и расчистили от кустарника и лиан автоматы, и сейчас пятеро землян осматривали то, что оставили пришельцы из неведомых краев. Здесь в изобилии валялись обрывки плотных тканей, пластика, обломки аппаратуры, черт-те что еще. Аппарат, извлеченный Скрибнером из сплетения корней, казался неповрежденным. Винклер отдал его автомату, и люди продолжали осматривать остатки лагеря, время от времени подзывая автоматы и распоряжаясь упаковать ту или иную вещь. Через небольшое время робот, занявшийся "лингатором", доложил, что конструкция аппарата ему неясна, равно как и назначение, а потому нельзя сделать вывод об исправности или неисправности данного предмета. "Лингатор" упаковали в контейнер вкупе с прочим барахлом, подобранным в этой громадной мусорной куче.
- И ведь что интересно, - сказал Ланской, - рядом с лагерем они не устраивали свои огородики, вы заметили? Все поляны с тодит расположены очень далеко. Как это понимать прикажете?
- Действительно, интересно, - сказал Тронхэйм. - Может быть, корни сами удалились от лагеря за это время? Поближе, так сказать, к источникам питания?
- А если нет? Если эти... розовые просто проверяли действие тодит на местных жителях, а сами своих корешков побаивались? - спросил Сергиенко.
- Ну, это уж ты... того, чересчур хватил, - усомнился Скрибнер. - Они, конечно, народ диковатый, эти миссионеры, но чтоб такое... Нет, не может быть.
- Почему не может? - сказал Сергиенко. - Исторические прецеденты имеются.
- Но все-таки не на космическом уровне развития, - возразил Скрибнер. Через такое многие проходят, но гораздо раньше, на заре, так сказать, истории.
- Они могли сажать тодит далеко от лагеря просто в силу традиции, сказал Тронхэйм. - Зачем сразу предполагать всякие ужасы?
- Саймон, - спросил Сергиенко, - а что в Управлении решили?
- Решили, что нужно уничтожить, - ответил Винклер, рассматривавший в этот момент плотный тонкий лист серого пластика, испещренный какими-то запятыми. - Так что сегодня, как только здесь закончим, автоматы займутся полянками, поляночками... А вам не кажется, милорды, что это письмо? внезапно спросил он.
- Это? - Скрибнер подошел ближе, всмотрелся в запятые. - Отчего же нет? Вполне может быть.
Винклер дал задание автоматам искать аналогичные листы, и через полчаса перед командиром выросла стопка серых квадратов, покрытых мелкими знаками. Их упаковали отдельно.
- Знаете что? - сказал Тронхэйм. - Мне кажется, они не нарочно намусорили. Они отсюда удирали в панике, вот что мне кажется.
- Почему? - удивился Скрибнер.
- Может быть, потому, что заболели? И, кстати, если они отказались воспользоваться услугами местных лекарей, - значит, все-таки разобрались в физиологии, биохимии и так далее, а, Скрибнер? Знали, что местные лекарства им не помогут?
- Может, так, а может, и не так, - пробурчал Скрибнер, - а если они удрали потому, что их собственное детище отказалось им повиноваться? Если тодит стали нападать на них? Тогда как?
- С чего бы?
- Ну, мало ли с чего. Например, здесь другой состав почв, или воды, или еще какие-то факторы вызвали одичание тодит... а миссионеры не сумели справиться с корешками, да и сбежали, а?
- Гадать можно до бесконечности, - сказал Тронхэйм, - но всегда мы останемся при своем ходе мысли, а что думали миссионеры, бросая весь этот хлам впридачу к тодит, все равно не узнаем.
- Есть шанс узнать, - вставил Винклер, - если запятые - это письмо, и если удастся его расшифровать.
- Ну, это не скоро. А сейчас...
- Нет, - категорически сказал Винклер. - Ловить тахи будет следующая экспедиция, для нее в Институте строят полевой стабилизатор времени, а нам запрещено и близко подходить к этим милым зверюшкам.
Скрибнер молча вышел. Ланской посмотрел ему вслед с сочувствием - врачу тоже очень хотелось поймать тахи, но... ничего не поделаешь.
День угасал мягко. Утром предстояло свернуть лагерь, и - домой. Час назад Винклер и Тронхэйм вернулись с острова вождя, так и не добившись прощальной аудиенции. Дек-Торила не желал говорить с чужаками. Из дополнительных сведений, собранных Тронхэймом, следовало, что вождь Дек-Торила правит островами сургоров уже четвертую сотню лет, - а значит, он прекрасно осведомлен о деятельности старого колдуна, и, разумеется, уже знает, что розовые уничтожили тодит... тем самым лишив его, Дек-Торилу, надежды на вечную жизнь. Естественно, вождь не имел ни малейшего желания видеть таких гостей. Тронхэйм размышлял о том, что появление на Талассе растения тодит повлияло на аборигенов, так сказать, не в лучшую сторону. Долгая, возможно, даже вечная жизнь - это неплохо, однако какова цена этой жизни... страшно подумать. Но если на Земле удастся усмирить тодит, то почему бы и не вернуть сургорам растение, несмотря на то, что оно - чужое... Думал Тронхэйм и о круглых тахи. Ничего подобного еще не встречалось во Вселенной, и следующая экспедиция попытается изучить зверьков - разумеется, бескровными методами, - и понять, как мог возникнуть столь необычный живой аппарат. Но главным в размышлениях социолога оставались миссионеры. Что за странная цивилизация, проводящая эксперименты на чужих планетах? Где они могут находится, эти похожие на землян люди, почему они пытаются в незнакомых мирах вводить свои порядки, зачем и как у них вообще могла возникнуть такая дикая идея?
Тронхэйм вышел на пляж. Вдали, над соседним атоллом, раздался низкий протяжный звук, - кто-то дул в большую морскую раковину. Тронхэйм прислушался. Гудение разносилось над океаном, к первой раковине присоединились еще несколько... Ипполит Германович пошел на "Эксор". Через несколько минут вся группа собралась в рубке, и на экранах возникли девять островов коралловой цепи. Сургоры вышли из домов на берег, и старейшины дули в раковины, и вечерний воздух наполнили голоса:
- Плачьте и смейтесь, о люди... Мудрый из мудрейших, колдун Карпацико-тин покинул нас... Самый знающий, самый старый - Карпацико-тин ушел на Острова Вечности, чтобы встретиться с великим предком Корилентио-леком... Смейтесь и плачьте, о люди...