Его слова одновременно и задевали ее, и волновали, и деморализовали. Мерзавец знал, как манипулировать сознанием, как усыплять бдительность, жалить и тут же зализывать укушенное место…
— Мне не нужна такая победа… — ответила хрипло, а он лишь рассмеялся.
— Блеф. Человеку нужна любая победа. В этом его природа! Все мы рождены для того, чтобы побеждать, и только неудачники говорят, что победа — не главное!
Встал к ней лицом, провел руками по шее, талии, бедрам, задержал руки на ее лобке, но дальше не нырнул.
— Ты похожа на свою виолончель, Ника. На твоем теле будет интересно играть. Я уже предвкушаю всю палитру эмоций, которую ты сможешь мне подарить. Добровольно или насильно, через удовольствие или боль, сопротивление или подчинение. Это решать уже не тебе. Я сам буду решать, когда и что тебе дать. Ты же можешь выбрать только из двух вариантов — насладиться своей ролью красивой женщины — победительницы, с высоко поднятой головой и походкой от бедра или стоять вот так же, как сейчас, глупой незрелой девчонкой, ссутулившись и стесняясь, будучи униженной своим статусом…
Снова отпрянула от него, снова дернулась. Плевать, что за этим последует — порывисто наклонилась, схватив с пола халат, судорожно прикрыв свое тело, словно бы это помогло ей спрятаться от истины, которую он сейчас глаголил…
Подняла на него полные ненависти глаза и прошипела сквозь зубы.
— Только мысль о том, что ты, чудовище, можешь убить ни в чем не повинных людей в случае моего неповиновения вынуждает меня слушать весь тот бред, который ты говоришь. Ты можешь позвать даже всю свою армию, чтобы они держали меня, когда ты будешь меня терзать, но знай одно — никогда и ни при каком раскладе я не буду получать с тобой удовольствие и не отдамся тебе добровольно. Что бы ты ни делал, как бы ни пытался меня одурманить, опоить, морально уничтожить. Я не одна из этих твоих слабых и никчемных шлюх, вроде той, что плещется в твоей ванной позади нас, вынуждая себя тебе улыбаться, а сама ненавидит себя и ситуацию за то, что ты сейчас так нагло и беззастенчиво смотришь на меня и хочешь меня, а не ее. Вот тебе ответ победительницы, Макдиси…
Она говорила, а он слушал совершенно спокойно, безэмоционально. Иногда чуть заметно улыбался. Казалось, его даже забавляла ее тирада.
В конце хмыкнул, приподняв бровь. Капризно скривил полные губы.
— Все-таки глупая незрелая девчонка. Кейтлин, — повелительно обратился к своей любовнице через плечо, — раз так, то прикажи ей вымыть рот мылом, как поступают со сквернословящими, невоспитанными малолетками.
С этими словами шейх Макдиси пошел на выход, на ходу хватая полотенце.
Ника все еще ощущала во рту гадко — щиплющий привкус щелочного мыла — самого термоядерного, вонючего из всех видов. Ее глаза были красными и продолжали щипать — Кейтлин постаралась, чтобы гадкая субстанция попала везде, где только можно.
— Скажи спасибо, что тебе не промыли другие части тела, — злобно усмехнулась она, не без удовольствия наблюдая, как бедная девушка давилась от мыльной пены, — будешь и впредь такой строптивой и глупой, то ли еще будет…
Ника в очередной раз сплюнула гадкий осадок во рту, пытаясь разлепить глаза, пылающие от боли.
— Почему это доставляет тебе удовольствие? Ты сумасшедшая или таким образом отыгрываешься за его нелюбовь к тебе?
И зачем только она опять к ней обратилась, зачем опять спровоцировала. Секунда — и щеку Ники в очередной раз обжег удар. Под ногами было скользко — она не удержалась, упала и больно ударилась бедром о фаянсовую раковину. Хорошо хоть, что не головой…
Кейтлин, казалось, тоже испугалась, что девица могла расшибить себе что — то посерьезнее и почти сразу ретировалась, напоследок осыпав Нику очередной порцией уничижений и ругательств.
Прошло уже часа три с того момента, как ей дали возможность принять душ и смыть с себя ненавистную пену, но навязчивый запах мыла все еще был на ее коже… К величайшему облегчению девушки в ее маленькой комнатке оказался балкон, где она и проводила уже битый час, дыша горным воздухом, всматриваясь в бесконечность линии горизонта и красоту убегающего вниз от дворца ущелья. Ни малейшего шанса сбежать. Этот балкон — словно гнездо орла. Почему — то вспомнилась странная и пугающая в детстве сказка про Синдбада — морехода и птицу Рух. Вот и сейчас она была в пугающем и малопонятном мире, куда ей пришлось попасть.