— Репертуар был подобран безвкусно.
— Безвкусно? — вскидывает бровь, — в этом доме нет ничего безвкусного. За исключением твоего неповиновения. Оно как раз моветон.
Теперь бровь вскидывает она.
— И Вы для этого остановили мое выступление и решили лично об это мне сообщить? Не мелко для правителя?
— Шейх Макдиси, — говорит он.
— Простите?
— Никто не смеет в этом доме обращаться ко мне без должного уважения. Тем более ты. Для тебя я Шейх Макдиси, Ваше величество или Господин…
— Я не часть Вашего дома…
Он снова впивается в нее взглядом — острым, хищным. Ника невольно ловит себя на мысли, что какие бы слова они сейчас друг другу ни говорили, диалог между его внутренним мужчиной и ее внутренней женщиной продолжается, он не прерывался с того самого момента, как она вышла на сцену. И сейчас эти внутренние «я» поют друг другу совсем другие песни.
— И почему же ты считаешь подобранный репертуар безвкусным? Ты осмеливаешься ставить под сомнение признанных гениев и их творения?
— Вопрос в уместности и избитости. Кого Вы желаете удивить иконными произведениями для виолончели, шейх Макдиси? Ваши гости могут послушать их в любом театре или консерватории. Это неоригинально, Вы же претендуете на оригинальность и эксклюзив. Кармен — не стандартное произведение для виолончели, но истинный мастер сможет именно на этом инструменте открыть его суть, его душу именно так, как не сможет даже целый оркестр. Вообще, я убеждена, что Кармен — это не про оркестр, да простит меня великий Бизе…
Ей показалось, или его глаза засветились как-то ярче, насыщенней? Это его интерес заиграл в них новыми оттенками?
Шейх взмахнул рукой, приглашая ее за собой. Они вышли через те самые двери, из которых он появился. Оказались на залитой закатным солнцем террасе с красиво сервированным столом для двоих. Пригласил ее присесть.
Услужливый официант материализовался, словно из воздуха. Мастерски открыл «Кристалл» (прим. — марка шампанского) в два движения — поддев ножом пробку после пары выверенных ударов по дну, тут же прикрыв озорное желание пузырьков вырваться наружу. Через минуту два тонких хрустальных бокала были наполнены золотистой игристой жидкостью.
— Я не пью шампанское, — ответила Ника с вызовом.
— Неправда. Ты рискуешь. А шампанское не пьет тот, кто не рискует.
— Клише, — хмыкнула она. — И с чего Вы взяли, что я рискую?
— Ты осмелилась бросить мне вызов своей непокорностью, нарушением заведенных порядков, выставив меня дураком в глазах моих гостей, недоуменно прожигающих программку глазами, когда то, что ты исполняла, не соответствовало заявленному.
— Это не риск. Это расчет…
— В чем расчет?
— В том, чтобы оказаться здесь.
— Даже если так, на первых аккордах знакомства уместно лишь шампанское. Оно интригует.
— Я люблю красное полусухое. Оно интригует.
— Снова моветон. Красное вино — это уже зрелая история, это погружение в суть. А мы только на поверхности. Для красного нужна совсем иная атмосфера… — Адам протянул ей бокал, — чин-чин…
Чокнулись хрусталем своих бокалов от Баккара. Ника не была сильна в брендах, но по чистому, мелодичному звону поняла, что это именно тот самый культовый хрусталь…
— Разве не мы сами выбираем атмосферу под себя, а не она диктует нам условия? — пригубила, не отрывая взгляда от его глаз.
— Смешно бороться с неизбежным, виолончелистка… Есть вещи вне нашей власти. Только глупец это будет отрицать. Этот закат, к примеру. Его не изменить. Он приходил до нас, будет с нами, и продолжит исправно наступать каждый день под финал дня, когда мы превратимся в тлен. Смысл мне противиться тому, что неизбежно? Вместо этого я могу подчиниться и насладиться…
— То есть шейх Макдиси умеет подчиняться? — снова глоток. Приятная кисловато-сладкая пикантность свежести разлилась по устам девушки, в голову слегка ударило… Она не привыкла пить даже пару капель алкоголя. И внутренне сейчас ругала себя, что из-за чрезмерного волнения попробовала шампанское.
Он улыбнулся в ответ, но промолчал.
— Напомни, как тебя зовут.
— Ника, шейх Макдиси.
— Ника, — словно попробовал он ее имя на вкус, — богиня победы… Красиво… Правда, некоторых необразованных арабов твое имя может сконфузить. Знаешь, почему?
— Нет, мне еще не приходилось иметь дело с арабами до Вас, шейх Макдиси…
— «Ник» по-арабски — приблизительно то же самое, что на английском «fuck»…
— Фу, как грубо для такого эстета, как Вы…
— Отнюдь. Это правда… А с кем приходилось иметь дело?