Другим примером типично капиталистического подхода к градостроительству может служить улица Патпонг. В 1939 году бангкокский бизнесмен Патпонгпанип приобрел на аукционе участок земли длиной 150 м, расположенный между двумя крупными городскими магистралями Суривонг и Силом, за 20 тыс. долларов. Лет через пятнадцать его сын Удом, вернувшись из длительного турне по западным странам, решил застроить этот болотистый заброшенный участок земли. Сначала он заасфальтировал 150-метровую улицу, потом начал возводить по обеим её сторонам современные здания, с тем чтобы сдавать их в аренду иностранным предпринимателям.
Сегодня улица Патпонг — это скопление иностранных фирм, авиакомпаний, отелей, ресторанов. С наступлением темноты она одевается в разноцветные одежды пляшущих реклам. Все дома имеют установки для искусственного климата. Улицу обеспечивает энергией отдельная электростанция. Приобретенный четверть века назад за 20 тыс. долларов заболоченный участок земли ныне оценивается в 5 млн. долларов!
И в то же время в Бангкоке есть районы трущоб, где не только отсутствует электрическое освещение, но нет даже водопровода и канализации. До сих пор питьевую воду, добываемую в артезианских колодцах, разливают па большим бутылям, развозят по некоторым районам города и продают населению.
Жизнь на воде
Более 200 тыс. таиландцев живут на воде. Эта цифра из путеводителя явно приуменьшена, ибо рекламировать бедность не принято. А обитать в лодках вынуждены те, кто не имеет денег на приобретение участка земли и постройку дома.
Плывут, плывут по клонгам почерневшие от дождей, латанные-перелатанные обрезками оцинкованного железа барки. Их обитатели поднялись намного раньше жителей уютных особняков в европейской части города. Большая часть лодок принадлежит мелким торговцам. Закупив оптом где-то вдали от города овощи, торговец привозит их в Бангкок утром, когда хозяйки приобретают провизию на целый день. С некоторых лодок продают крепко наперченный суп, жареных лягушек, вареных и живых кур, цыплят, запеченный в бамбуковых листьях сладкий клейкий рис. Неслышно подходят лодки то к одному, то к другому берегу, от порога к порогу домов, построенных на сваях из тика — «железного дерева», которое в воде не гниет, а становится только крепче. Чем больше на лодке кокосовых орехов, тяжелых связок бананов, желто-зеле-ной папайи, крабов, креветок, рыбы, овощей, тем выше задирается ее нос, обнажая днище с зелеными усами водорослей, тем труднее приходится лодочнику грести, чтобы пройти за ночь многие десятки километров.
В доме-лодке чисто, опрятно. На полу циновка, около дверей выставлена кухонная посуда, у передней стены статуя сидящего Будды, обвешанная цветочными гирляндами, — вот и вся «обстановка» жилого помещения. Девочка стремглав скрывается за юбкой матери, а может быть, старшей сестры… Мужчины, сидя на корточках, огромными кривыми ножами сбивают с кокосовых орехов толстую скорлупу, разбивают сердцевину, выливают сок в глиняные сосуды (в каждом около 200 г водянистого сока). Ядро ореха раскалывают, высушивают. Это копра, исходный продукт для получения кокосового масла.
Обычно на лодке полно детворы. Как и все дети мира, они кричат, шалят, играют в свои игры. Те, кто поменьше, привязаны к столбу, чтобы ненароком не упали в грязную, мутную воду. В уголках их глаз видны еще остатки сна. Все дети направляются в школу на лодках. Кто-то из них через день сидит дома, отдав брату штаны. Его очередь пойти в школу наступит завтра. У него с братом все на двоих. Дети прыгают в воду, ныряют, показывают язык «фаранга» — иностранцу. А мужчины продолжают расправляться с кокосовыми орехами. Вот один из них склонился над горкой спелых плодов, осторожно перебирает их, пробует на ощупь. Он отбрасывает один орех, тянется за другим, выбирает, снова откладывает в сторону. Борт лодки черпает воду. На лодку входят два тайца. Они складывают кокосы в плетеные бамбуковые корзины. С другой стороны клонга подходит другая лодка. Она забирает отобранные кокосы и увозит вниз по течению.
«Плавучий» рынок в самом разгаре. Покупатели, те, которые живут на берегах клонга, приезжают на маленьких лодчонках. На пересечении двух каналов ветхий деревянный мостик. Под ним в тени скапливается добрый десяток лодок. В самой гуще крошечный челнок. В нем сидит девушка. На ее голове соломенная широкополая шляпа. Девушка пытается выбраться из окружения, спешит к берегу. Там, в полуразвалившейся хижине из железа и досок, надрывно плачет ребенок. На дне лодки несколько плодов манго, лук, одна рыбешка. Все, что она смогла купить для семьи.