Щелкают затворы фотоаппаратов, раздается треск кинокамер: зрители хотят запечатлеть это уникальное представление.
Несколько животных, повинуясь воле человека, покинули ров с водой и вылезли на бетонную площадку. Правда, при первом же удобном случае они норовят плюхнуться в воду, что вызывает дружный смех зрителей.
В конце представления таец накидывает на одного из крокодилов веревочную петлю и вытаскивает его на площадку. Он садится на спину крокодила, потом ловким движением затягивает петлей его огромные челюсти. Теперь хищник в полной власти человека. Таец взваливает крокодила себе на плечи, затем берет его за переднюю лапу и машет ею, как бы прощаясь со зрителями.
Восхищенная публика долго аплодирует, бросает На площадку деньги.
Зрелище произвело, видимо, на всех большое впечатление. Зрители, спускаясь с галереи, оживленно переговариваются.
— Я уверена, что крокодилы приручены, — говорит полная американка своему мужу. — А этот дрессировщик просто разыгрывает перед нами комедию.
— Что ты, эти животные не поддаются дрессировке, — отвечает муж.
— Тогда их одурманивают наркотиками, как питона и тигра, которых мы видели у входа, — не унимается дама.
— Но ведь крокодилы довольно-таки резвые. Помнишь, как один из них ринулся на укротителя, когда тот вытащил его из воды на площадку?
В их разговор вмешивается молодой таец.
— Все гораздо проще, — говорит он с улыбкой. — На суше реакция крокодила гораздо хуже, чем в воде. Да и передвигаются они медленно. Поэтому тренированный человек может справиться со столь грозным и сильным хищником при помощи веревки и палки. К тому же перед представлением крокодилов хорошо кормят. А сытый крокодил не так агрессивен.
На территории фермы находится магазин, где продаются все виды изделий, производимых в Таиланде из крокодиловой кожи: чемоданы, сумки, бумажники, шкатулки, обувь, различные сувениры. Цены непомерно высокие. В самых дорогих магазинах Бангкока эти же товары стоят значительно меньше. Очевидно, владельцы фермы считают, что под впечатлением увиденного богатые заокеанские туристы, невзирая на цену, станут приобретать их экзотическую продукцию. Но торговля идет небойко. Многие посетители покупают только наборы красочных открыток, на которых изображена эта удивительная крокодиловая ферма.
ПОСЛЕ ЗАХОДА СОЛНЦА
Над Бангкоком сгущаются сумерки. На Востоке ночь наступает очень быстро. Какие-нибудь пятнадцать-двадцать минут — и станет совсем темно. На небе появляются яркие звезды. Центральные улицы Бангкока — Силом, Сукумвит, Петбури, Суривонг зальются разноцветными неоновыми огнями ресторанов, баров, кафе, ночных клубов. Калейдоскоп неоновых вывесок информирует, приглашает, заманивает. А какие названия придумывают владельцы для своих заведений: «Бешеная корова», «Три сестры», «Почему бы нет?», «Али Баба», «Мона Лиза», «Половая зрелость». Они считают, что клиента завлечь легче, если название бара или ночного клуба необычно, интригующе.
В это время на улицах города очень многолюдно. Люди спешат в магазины, домой. Для кого-то рабочий день закончился, для кого-то только начинается.
Бар на улице Силом носит испанское название «Эль Торо». Поначалу я думал, что его владельца что-то связывает с Испанией, ожидал увидеть на стенах испанские пейзажи, сцены корриды, фотографии матадоров. Однако, кроме групповых фотографий улыбающихся девиц из бара с довольными завсегдатаями, на стенах ничего не было. За стойкой на фоне многочисленных бутылок с разноцветными этикетками — хозяин бара, таец средних лет. Он перекладывает из ящика в холодильник бутылки с пивом. В углу за столиком курят несколько девиц — бар-герлз, в обязанность которых входит развлекать посетителей. Пока их рабочий день еще не начался.
Я сажусь на высокий стул у стойки, заказываю кружку пива.
— Почему ваш бар называется «Эль Торо»? — спрашиваю хозяина.
— Просто так. Красивое слово. Оно мне нравилось с детства.
Он смотрит на часы:
— Что же это делается? Скоро семь, а в баре всего один посетитель. Года три назад бар был полон в утра до вечера. Американские солдаты и офицеры очень любили мой бар. Тогда я имел большой доход. Правда, американцы — народ шумный, скандальный, зато они не жалели денег на выпивку и на девочек.
— А теперь их нет, — тяжело вздохнув, продолжает он. — Местные посещают бары редко, остаются только туристы. Но у них не тот размах, что у американских военных.
Таец медленно выбирает кассету, вставляет ее, включает магнитофон.
— А много туристов посещает бар? — спрашиваю я.
— Все зависит от сезона. Сейчас январь. В Европе и в Америке холодно. В это время в Таиланд устремляется большой поток туристов. Но за клиентуру надо бороться. У меня, например, каждая десятая кружка пива, заказанная посетителем, бесплатная. Если счет превышает пятьсот бат, я выдаю талон. За пять талонов полагается фирменная майка, вот такая.
Он достает белую безрукавку с аляповатой картинкой, изображающей танцующую полуголую девицу. Под ней надпись: «Эль Торо, Бангкок».
— Многие хозяева баров, — продолжает мой собеседник, — устраивают у себя лотереи. Но есть и такие, которые стараются привлечь посетителей путем дискредитации конкурирующих баров. Подсылают туда хулиганов, которые разливают в помещении «какую-то зловонную жидкость, устраивают скандалы, придираются к барменам, кричат, что им подали разбавленное пиво, местное виски вместо шотландского или что-нибудь в этом же роде. Естественно, что после подобных сцен посетители переходят в другие бары, которых немало по соседству. А этого только и ждут конкуренты.
Вы, наверное, читали в газетах о взрыве в одном из баров на улице Патпонг. Это тоже дело рук конкурентов. Вечером кто-то открыл дверь бара и бросил в помещение самодельную гранату. Правда, взрыв был не сильный, но тем не менее двое гостей и бармен получили ранения. Потом долгое время посетители обходили это заведение.
В бар входит полный мужчина в шортах и майке, точно такой, какую я видел несколько минут назад. При виде постоянного посетителя хозяин оживляется, приветствует его, расспрашивает о делах. Тот садится рядом со мной, заказывает пиво и — залпом выпивает кружку. Чувствуется, что в этом баре он часто получает призы. В угоду выгодному клиенту хозяин ставит кассету с немецкими маршами.
— Прекрасная страна, не правда ли? — обращается ко мне посетитель. — Сейчас у нас в Гамбурге холод, дождь, слякоть. А здесь тепло. Я приезжаю сюда в пятый раз, все время в январе.
— Вам понравилась Аютия? — спрашиваю я.
— Что это такое?
— Древняя столица Таиланда.
— А, слышал. Но мне нет дела до этих развалин.
— Ну а в Чиенгмае вы были?
— Нет, мне хорошо и в Бангкоке. Может быть, еще съезжу на море, в Паттаю или в Хуа Хин, погреюсь там на солнышке. А вообще, днем я купаюсь в бассейне при гостинице, вечером иду в бар. Посижу здесь до полуночи, попью пива, послушаю музыку. А потом выберу себе подругу и отправлюсь с ней в гостиницу.
— Так вы всегда отдыхаете в Таиланде?
— Конечно. Я же приехал сюда развлекаться. А развлечения в Бангкоке куда дешевле, чем в Европе.
Ночную жизнь Бангкока один известный тайский публицист назвал «индустрией разврата». В нее вовлечены сотни тысяч людей, некоторые наживают на этом немалые барыши. Конечно, не бар-герлз и не уличные зазывалы, а владельцы «турецких бань» и «массажных», под вывесками которых скрываются публичные дома. И они втягивают в свое грязное дело все новых и новых людей. В газетах часто публикуют сообщения о насильном вовлечении тайских женщин в проституцию.