Сцена 3
Комнаты в отелях в Париже; Юлия и Рома с мобильниками.
- Не стану я играть с тобою в прятки.
Я в мире, где иные уж порядки,
Где правила блудет не мой отец,
А всемогущий Золотой телец…
И как ты догадался? Я в Париже…
- А голос ласковый – нельзя быть ближе!
Нельзя быть искренней и веселей –
На рану жгучую бальзам, елей!
А в зеркалах красавиц словно стая
И роскоши аура золотая.
- Ты здесь в отеле? В номере моем?
- С тобою в мире мы всегда вдвоем.
- Ужели это дух твой? Ты ж не умер?
Спасти тебя, любовь оставив втуне,
Решилась я и изменить сюжет,
Заемный исстари, как этот свет.
- Увы, в отступничестве нет спасенья!
- В разлуке быть с живым, о, без сомненья,
Чем с мертвым, лучше, жизни нет цены,
Как небу и цветению весны.
Из худших бед я выбрала разлуку,
Любовь мою и жизнь нести, как муку.
Вступилась я за жизнь твою,
Любя ее, как жизнь свою.
- Во всем права. Прости! Одна лишь встреча,
Любви торжественное вече!
Над Сеной в час заката на мосту
Я видел несравненной красоту.
Я видел с негой грусти парижанку…
Увижу ль завтра спозаранку?
Сцена 4
Мост над Сеной. Юлия и Рома, приметные среди прохожих своею юностью и красотой.
- Зачем приехал? Это же безумье.
- На праздник жизни? В этом шуме
Легко ведь затеряться без следа,
Как в Сене блещет легкая вода.
- Я думала, привиделось всего лишь
Лицо твое, как набежали волны
Волненья на глаза в тумане слез
И радость хлынула кустами роз!
- Увидеться с тобой, хотя бы мельком,
Вот все, чего мне здесь еще хотелось,
С явлением в просвете бытия
Прекрасного лица… О, жизнь моя!
И все исполнилось! Теперь исчезнуть
В любви моей нирване будет честно!
- Мы свиделись. И это все, мой друг!
Мы на чужбине, оглянись вокруг.
- Да, это не Париж, а Вавилон!
Смешенье рас и всех племен…
И здесь ты всех прекрасней,
Любовь моя, и жизнь моя, и счастье!
- Нет, я не столь безумна. Уходи.
И от меня уж ничего не жди.
За мной идут. А здесь ты лишь прохожий,
Когда я для тебя всего дороже!
Сцена 5
Номер в отеле. Рома лежит в постели; звонит снизу и входит Юлия.
- Ты жив! Сейчас я поднимусь к тебе…
- О, нет! Доверься ты своей судьбе!
Меня ж оставь. Прости, прощай, Джульетта!
Всегда есть варианты у сюжета…
- Ты болен? Иль заспался, милый мой,
Ночь проведя, конечно, не со мной.
- Ты шутишь… О, я счастлив напоследок!
Стрелок, как видишь, был не очень меток.
- Ты ранен? Я сейчас… Врача! Врача!
В тебя стреляли? Или… сгоряча?
- Уж поздно. Уходи. Тебе припишут…
Оружье где-то здесь… Его отыщут…
- А вот оно!
- Не трогай.
- Я взяла.
Не я ж в тебя стреляла, здесь была.
Теперь же покажи мне рану… Боже!
Стреляют в сердце, что всего дороже…
Не можешь говорить? Молчи. Сейчас…
Ничто уж больше не разлучит нас,
О, мой Ромео, я твоя Джульетта,
Мы разыграем роли в пьесе этой,
Как подобает, до конца
В пример влюбленным до венца!
(Стреляет в сердце.)
ЧАСТЬ II МАЛЕНЬКИЕ ПОЭМЫ
Рождение Афродиты и Эрота.
ХОР МУЗ
Из Хаоса и Эроса - из двух начал -
Впервые зазвучал Любви хорал,
С Враждой вступая в перебранку,
Как птицы оглашают спозаранку
Всю радость бытия в окрест,
Им вторят звери из укромных мест,
Охотой заняты кровавой.
Вражда могучих покрывает славой.
Таков закон: ликует кровь,
Вражду лелея и Любовь.
Лишь племя, слабое, нагое,
Мысль обрела на радость и на горе,
И восхитилась, как своей мечтой,
Влюбленных женщин красотой.
В то утро ослепительная пена
Явилась в море, как из плена
Могучих бурь и волн
Спасенный радугами челн,
Точней, купальщицы предивной,
Нагой, лежащей на дельфине,
Со взором, устремленным ввысь,
Где, куверкаясь, бог Гефест повис,
В сетях из золотых тончайших нитей,
На смех и восхищенье Афродите,
С ее красой пленительно-прелестной,
Что бог спустился к ней, как за невестой.
Смеясь, богиня приняла его:
В любви ее природы торжество!
I
Вот как Гефест, вставая спозаранку,
Когда все боги спали на Олимпе,
Спеша на кузницу, вдруг пошатнулся,
Завидев в море женщину нагую,
Неописуемой красы и неги,
Упал нарочно, не боясь разбиться, -
Он смастерил невидимые сети
Из нитей золотых на всякий случай, -
С тем оказался он в сетях Киприды,
Ее любви и женственности нежной,
И рук, и ног, и восхищенных глаз,
И плеч, и грудей - прелестей соблазн,
И живота, и туловища - радость,
И черных волосков, ведущих к тайне,
Пугающей и вожделенной столь,
Как жизнь и смерть и как сама любовь.
В то утро был зачат Эрот, отметим.
Когда же на Олимпе разгласилось
Известье о рожденьи Афродиты,
Возрадовались боги и сошлись
На пир в честь прародительницы всех
И вся, всего живого, вечно юной
Богини и любви, и красоты,
Прелестной женственности воплощенье,
Влекущей тайной нежности и счастья.
Арес теснил Гефеста, Зевс играл
Нависшими бровями, помавал,
Давая тайный знак, знакомый Гере,
И та над ними рассмеялась: «Боги!
Напрасно вы стараетесь, Гефеста
Поздравить время, он женился, к счастью,
Пока вы спали». - «Да, на ком? Ну да?
Ужель Гефест взял в жены Афродиту?!
Наш хромоногий виночерпий и...»
Расхохотались боги, сотрясая
Чертоги Зевса, весь Олимп и небо,
Как описал еще Гомер картинно.
А с ними рассмеялся и Гефест,
Беззлобно весел, над своей удачей.
В досаде Афродита осердилась:
«Ах, так! Ну, погодите! У меня
Родится сын, которому подвластны
Все будут, все живое, даже боги!»