- Сами виноваты. Ухаживали за одной, дифирамбы пели о любви, а женились на другой!
- А вы знаете, актриса, мужчины женятся иногда с горя. Кто уехал в Париж с каким-то писателем?
- С каким писателем? Вы все мне рассказываете о Лике Мизиновой и о каком-то Потапенко... Я бы уехала с Чеховым, но, увы и ах, нами пренебрегли. Пришлось связаться с уголовником, который обнаружил в себе, выйдя из тюрьмы, талант продюсера.
- И не прогадали. Кстати, для меня было потрясением, когда первый раз я увидел вас на телеэкране! И в какой передаче!
- А в какой передаче?
- Не помню. Но вы вели с сногсшибательными телодвижениями речь про это.
- А, это недавно.
- Еще одно потрясение было, это, кроме нашей первой встречи, когда вы предстали при всех прелестях красотки на природе.
- На Гавайях?
- Нет, в наших дебрях.
- Ясно А как жена смотрит на ваше увлечение порно в интернете?
- Я не увлекаюсь порно, но красивая эротика мне нравится, как снимки красоток.
- А что вы видели?
- Я счастлив, что вижу вас живьем. Вы слегка осунулись... Небось, голодаете?
- Нет, просто жизнь моя вертится колесом...
- А вы в ней, как белка в колесе? А крутятся в нем не простые, а золотые орешки...
- Вы все такой же насмешник. А в вашем смехе я слышу что-то неладное... Серьезно, у вас все хорошо?
- Славная актриса, чуткая душа! Все хорошо. Но было и ужасное. Как гром среди ясного неба, чуть не отдал концы. Меня резали и вернули к жизни. Вот это - мое соприкосновение со смертью - ты угадала.
- Но теперь ты здоров, я вижу.
- Мы перешли на «ты», - обрадовался он.
- Это ты перешел наконец, а то десять лет - на «вы».
- Значит, мы можем обняться и поцеловаться?
- Все насмешки! - покачала головой Лариса Минина. - Мне достаточно поманить пальцем любого из мужчин, один ты держишь на расстоянии, как Чехов бедную Лику Мизинову, наблюдая издали, как она множит ошибку за ошибкой... Зачем он это делал?
- Чтобы прославить как Чайку... Он же был поэт, не то, что Потапенко.
- Мы с вами еще поговорим, - промолвила Лариса, направляясь к дому.
- Мы снова на «вы»? Ну да, вы знаменитость, а я всего лишь один из фанатов, которого даже не поманят пальцем.
- Все смеетесь. А ведь это правда.
- Правда, правда.
Внизу у озерца Алексей Князев подходит к Полине Ефимовой, припоминая, что когда-то видел ее.
- Здравствуйте, здравствуйте! - он узнал девушку, но забыл, как ее звали.
- Полина, - Полина Ефимова, невысокого роста, с несколько неправильными чертами лица, мало изменилась, лишь явно похорошела, как ныне молодые женщины при соответствующих условиях и обстоятельствах обретают шарм. Она протянула маленькую руку, пальцы у нее были красивы и нежны.
- Мы с вами виделись... когда-то давно, когда вы были еще совсем юны.
- На свадьбе Вадима и Марины! - улыбнулась Полина.
- Да! Припоминаю, я танцевал с вами, хотя обычно не танцую.
- Вы танцевали и курили, хотя совсем не курите.
- Вероятно, был изрядно пьян. Простите, - пытался припомнить он подробности, не допустил ли какой-нибудь нелепости.
- Вадим был пьян и свою свадьбу проспал. А вы ничего. Вы все танцевали со мной, и жена ваша увела вас, да и поздно было.
- Боже! Я все вспомнил... Я же влюбился было в вас! И как же мне не хотелось уходить. И оставаться нельзя было.
- Ушли и забыли. Даже имя мое, - рассмеялась девушка, выказывая ровный ряд перламутровых зубок.
На балконе над верандой Вадим Оленин, плотный и подвижный, с полным лицом, крупноголовый, с космами длинных черных волос, по моде своей юности, и Олег Соловьев.
- Олег, - Вадим сразу приступил к делу, - ты вспоминал о Лизе Тепловой... Ты говорил, что недавно встретил ее и едва узнал, а она тебя не признала или не захотела... А как она изменилась? И почему...
- Не знаю, - затруднился сказать Олег. - Ты помнишь ее?
- Еще бы!
- А ты имел с нею дело? - снижая голос, спросил Олег.
- Нет! - рассмеялся Вадим. - А ты? Можешь не отвечать. Но ее историю мне бы хотелось знать полнее, как и Славы Немирова...
- Ее истории? - уточнил Олег. - Хорошо. Здесь само собой выходит новелла, которой можно дать название «Жемчужная раковина».
- Отлично! С нее и начнем! - Вадим Оленин зазвонил в колокольчик, которым было решено созывать всех - сейчас для первого заседания в гостиной на первом этаже, погруженную в предвечерний полумрак.
А в гостиной в интерьере башенки за круглым столиком устраивалась Анастасия Филонова, прослывшая, к удивлению одноклассниц, за последнее время нежданно-негаданно экстрасенсом, это еще куда ни шло, а еще и магом, между тем прическа у нее самая легкомысленная, на первый взгляд, локоны отдельными прядями вьются и спадают в разные стороны как бы в беспорядке, лицо с совершенно правильными чертами серьезно, в глазах углубленное выражение...
Жемчужная раковина
Когда все собрались, мужчин оказалось пять, женщин семь, - все успели познакомиться между собою в отдельности и те, что проявили интерес взаимный, держались вместе. Роль ведущего первым взял на себя Вадим Оленин, который выступил с небольшой вводной речью.
- Дамы и господа! - сказал он, сидя за овальным столом, вокруг которого кресла и у стены диван, на которых расположились гости, а Марина то уходила, то приходила, вся в заботах хозяйки. - Друзья-товарищи!
- Подруги! - Марина добавила от самой себя.
- С какой целью мы собрались, вы знаете. Невольно приходит на ум «Декамерон» Джованни Боккаччо, это образец, который мы можем иметь в виду, но подражать не станем, а все разыграем, как у нас получится.
Однажды мы собрались, одна мужская компания, и тут заговорили о девушке из нашей студенческой поры, которую видел недавно один из наших товарищей и едва узнал, - это Олег Соловьев, - а она не сочла нужным его признать. Она изменилась, но Олег затруднился сказать, в каком плане. Я помнил эту девушку, в отличие от других из нашего курса, вполне обычных и благополучных в то время, поскольку в ней была особинка, памятная мне с детства: девичий, женский тип с хорошеньким, округлым лицом, черноглазая, привлекательная, живая и открытая, но уже поэтому вызывающая какое-то недоверие у парней. Они осуждали в ней то, что привлекало их, она казалась им доступной, но, разумеется, не для них. И в самом деле чуть ли не с ранних лет она лишилась невинности и не чуждалась внимания лучших парней, которые пользовались ее репутацией и не думали о женитьбе. Возможно, о любовных историях девушки из моего детства я еще расскажу. А сейчас новелла «Жемчужная раковина».
Действительно, Лиза Теплова оказалась мать-одиночка, что я сразу почувствовал в ней, еще до того, как я прослышал о том, что у нее есть ребенок. В ней ощущалась ущербность, какая-то слабость, хотя внешне она выглядела вполне полнокровно. Она со всеми нами, мальчиками на курсе, держалась запанибрата, что, впрочем, было свойственно девушкам для того времени. Бывало, входят в кинозал две девушки, одна из них восклицает миролюбивым и нежным голосом: «Мальчики, вы на своем месте сидите?» И всем весело. И разве это не проявления сексуальных склонностей девушек, еще совсем невинных?
Но в первое время, еще в колхозе, где мы впервые собрались, весь курс, на виду оказалась не Лиза, может быть, ее не было, а две девушки, обе хорошенькие и весьма серьезные, одна полнеющая, другая тонкая, - у них сразу объявились поклонники, тоже из серьезных парней, и мы наблюдали воочию, по нашему обыкновению, не без шуток и смеха, как зарождались два романа, завершившиеся через какое-то время браком. Возможно, и Лиза подумывала выправить свою жизнь благополучным замужеством, но нрав и репутация вскоре взяли вверх, как поведает о том Олег Соловьев.